Он неожиданно обхватил её двумя руками и приподнял над полом, демонстрируя то ли силу, то ли приязнь, то ли просто дурачась. Нора растерялась, но брыкаться не стала. Возможно, таковы обычаи в этих краях, а она не хотела показаться невежливой.
Пока она болталась в объятьях Честера, к ней приблизился третий член команды и подал руку:
— Аг Марто.
Нора пожала сухую крепкую ладонь и улыбнулась шире — совершенно искренне. Коренастый, крепко сложенный, со светло-серыми хитрыми глазами, определить его возраст было непросто, но по тому, как он держался, почему-то сразу было ясно, что он — один из самых опытных охотников.
— Он босс, — без особой надобности прокомментировал Трог.
— Я так и поняла, — сказала Нора, и Честер её, наконец, отпустил.
— Ты разбиваешь мне сердце, — сказал он, вполне натурально дрогнувшим голосом.
— Эй, чувак, ты в пролёте, — вмешался вдруг Арпад. — Видел бы ты, как она мне по башке дала при первой встрече! Вот это было знакомство, а ты со своим сердцем!
Знакомство официально состоялось, и охотники направились к ближайшему спуску в пещеры под Ункудом. Новая компания пришлась Норе по душе, хотя обычно она с настороженностью относилась к таким шумным людям. Но в них, кроме этого напускного беспокойства, было что-то ещё, чего Нора пока не опознала. Что-то положительное, лёгкое и притягательное, это было не личным качеством кого-то из команды, а чем-то, разделённым на троих.
Арпад в красках описывал ту операцию, в результате которой Нора переселилась из вулканической пустыни в Ахаонг, и хотя все присутствующие и так знали, кто она такая и откуда взялась, слушали с интересом, изредка вставляя комментарии — то едкие, то смешные. Нора сама не заметила, как развеселилась — в такой интерпретации её прошлое переставало казаться сплошным превозмоганием и борьбой. Так, забавное приключение с привкусом полевой романтики. Эти новые мысли были настолько неожиданными и странными, что Нора ненадолго впала в ступор и отключилась от беседы — просто чтобы проанализировать свои чувства и понять, что делать с ними дальше.
Больше всего её беспокоило противоречие: с точки зрения этих ребят её война с Йерне и попытка доказать свою правоту была отличным сюжетом для комичной байки. Для Норы же это был вопрос жизни и смерти и мести за погибшее племя. В этом не было ничего ни смешного, ни забавного, были только страх, отчаяние и злость… с другой стороны, никто из присутствующих не насмешничал ни над её чувствами, ни над судьбой племени. Наоборот, когда об этом заходила речь, тон обсуждения менялся и переставал быть настолько легкомысленным. И всё равно Норе было не по себе. Она не могла объяснить, чем ироничная формулировка «поход за правдой и справедливостью» хуже чем «поиск улик и доказательств виновности Йерне Месарош».
«Мне неприятно преуменьшать значимость той работы, — ответила сама себе Нора. — Но почему? Усилия приложены, результат получен, почему я не могу вспомнить пройденный этап с лёгкостью и снисходительным пренебрежением?» Она не могла ответить на этот вопрос и решила пока что на нём не зацикливаться.
— Когда вы сказали, что Аг Марто босс, — осторожно начала Нора, уличив минутку, когда они с Трогом немного отстали от остальных, — вы имели в виду…
— Именно это, — холодно сказал Трог. — Здесь, в Ункуде, мы подчиняемся местному руководству. Если же мы работаем сами — вы с Арпадом подчиняетесь мне. Доступно?
— Вполне.
Охотники снова спускались по каменной винтовой лестнице, и уже через несколько минут Нора поняла, что тот самый монстр, которого Хвостик учуяла в прошлый раз, всё ещё внизу. Сначала собака просто повизгивала и скулила, и, чтобы успокоить её и вызнать нужное направление, пришлось достать её из сумки, погладить по макушке и шепнуть пару слов на ухо.
— Эй, ты что, всерьёз разговариваешь с собачьим черепом? — недоверчиво спросил Честер, заметив действия Норы.
Та озадаченно пожала плечами: да, не всем повезло обзавестись такими преданными друзьями, которые останутся рядом и после смерти, но объяснять новым знакомым их историю отношений с Хвостик не хотелось. Только не прямо сейчас.
Когда они спустились по лестнице до конца и пошли вдоль пещеры, Хвостик взвизгнула и закатила глаза, не в силах больше выдерживать присутствие неведомой опасности. Это было немного странно: раньше она либо рвалась в бой, либо пыталась убежать. Чем должна быть эта неведомая тварь, чтобы вызвать такой парализующий ужас? Нора замедлила движение, изо всех сил уговаривая Хвостик сотрудничать.
— А ты не пробовала прислушиваться не к черепу, а к собственным ощущениям? — не отставал Честер.
— Причём тут мои ощущения? — отозвалась Нора, с трудом сдерживая раздражение. Она снова стала бесполезной — Хвостик была неуправляема. Она привела людей сюда, и теперь не знала, что делать дальше. — Хвостик всегда чуяла кровососов издалека и предупреждала меня. Без неё я бы в пустыне не выжила. А теперь вот она предупреждает не только о кровососах, но и о чём-то другом…
— А может, не о другом? — предположил Трог. — Может, это тоже гемофилы, только… новой породы?
— Вряд ли, — неуверенно сказала Нора. Что-то ей подсказывало, что это не так. — А наши вчерашние были новой породы или старой?
— Новой, — сказал Трог. — Так что версия не очень правдоподобная.
— Но постойте, — всё не успокаивался Честер. — Это же абсурд. Как череп собаки может учуять какую-либо тварь? Ты наверняка сама себе внушила…
— А как работают амулеты, обереги и другие зачарованные вещи? — резко перебил его Арпад. — По-моему, сейчас не время обсуждать метафизические аспекты бытия.
— Как раз время, как по мне. Направления у нас нет, я правильно понял? А значит…
— Неправильно, — перебила его Нора. — Нам нужно спуститься ниже… намного ниже. Оно где-то там.
Она указала направление и выжидающе уставилась на Ага Марто. Пока они отвлеклись на спор, Хвостик немного успокоилась и смогла сообщить, откуда ей мерещится наибольшая опасность. Возможно, псина таким образом пыталась доказать Честеру, что он не прав.
Аг изучил карту и повёл всех по одному из узких проходов — спуск на более низкие уровни был дальше.
— Нора, ты поклоняешься какому-нибудь богу? — неожиданно спросил Честер.
Она не обнаружила в этом вопросе ничего провокационного, поэтому просто ответила:
— Нет. Я задумывалась об этом, но пока моя жизнь принадлежит гильдии, и я не могу передавать её в распоряжение какому-либо культу.
— Ох, Великие, сколько пафоса и драматизма, — насмешливо вздохнул Честер. — «Моя жизнь принадлежит гильдии». Ты оценил, Трог? — Тот не ответил, как будто и не к нему обращались, и тогда Честер снова повернулся к Норе. — Слушай, хочешь, я тебя выкуплю? Уверен, я смогу договориться и с магистром, и со счетоводом… Будешь свободна, сможешь посвятить себя какому-нибудь культу… О, придумал, перепродам тебя Винценту, он обрадуется…
— Не хочу, — фыркнула Нора. Она понимала, к чему он ведёт, но всё возрастающий страх Хвостик передался и ей, и было трудно сосредоточиться одновременно на разговоре и ощущениях. — В Ахаонге рабство и торговля людьми запрещены.
— О, так ты в курсе? — с притворным огорчением сказал Честер. — Так что за чушь ты мелешь про гильдию? Это всего лишь работа, она не должна мешать другим сторонам твоей жизни.
— И, тем не менее, занимает значительную её часть, — заметила Нора. — Я не могу полностью посвятить себя чему-нибудь другому, это будет мешать…
— Не спорю, — вынужден был признать Честер. — Ну ладно, попробуем так: ты бы вступила в какой-нибудь культ, если бы не была вынуждена работать на гильдию?
Нора помолчала несколько секунд, прислушиваясь к ощущениям. Ей по-прежнему не хотелось говорить, но пока она участвовала в разговоре, Хвостик тоже каким-то образом отвлекалась от страха, и тот становился достаточно терпимым, чтобы можно было найти его источник. Поэтому Нора решила поддержать разговор, хотя бы ещё некоторое время.
— Мне довольно трудно это вообразить, — сказала она. — Честно говоря, я вообще не представляю, как буду жить, когда всё это закончится. Скорее всего, присоединюсь к какому-нибудь племени, а номады богам не поклоняются.