В те времена ученые люди очень часто проявляли интерес сразу к нескольким наукам. Так было и с немецким ученым Хладни. Он, например, интересовался звуком и стал изобретателем зуфона. Этот музыкальный инструмент, состоявший из стеклянных цилиндров и металлических стержней, издавал необычные звуки и был популярен одно время в Европе как диковинка в мире музыки. Профессор Хладни знал юридические науки, геометрию, географию. Влекла его и астрономия. В 1794 г. вышла книга Хладни «О происхождении железной массы, найденной Палласом, и других сходных с ней железных масс и о некоторых имеющих к ним отношение явлениях природы». В своей книге он утверждал вещи, по тому времени совершенно невероятные, доказывая, что Палласово железо и другие похожие на него камни попали к нам не откуда-нибудь, а из самой Вселенной. «Эта материя, — писал он, — …существовала в межпланетном пространстве и оттуда попала на нашу планету».
Эти невероятные по тем временам выводы Хладни подтверждал множеством фактов из старинных книг и из свидетельств очевидцев. Ученый начал с того, что изучил всю литературу о болидах. Болиды — это яркие огненные шары, пролетающие в небе, подобно метеоритам, но болиды имеют большие размеры и летят не только со световым эффектом, но зачастую издают гул или грохот. По старинной литературе Хладни проанализировал траекторию и скорость полета болидов, яркость, цвет, высоту, на которой они появлялись. И пришел к выводу, что болиды — плотное и тяжелое вещество, что «… оно не может образовываться в нашей атмосфере или быть поднято вверх ураганом. Оно должно приходить к нам из мирового пространства, где до встречи с Землей существовало самостоятельно».
В конце XVIII в. такие заявления вызвали большой резонанс. В книге Хладни, вышедшей в 1794 г., было всего 63 страницы, но идеи и научные мысли, заложенные в ней, помогли многим астрономам в изучении небесного вещества. Книга по сути положила начало особому разделу науки — метеоритике. Хотя поначалу книгу Хладни официальная наука встретила враждебно. Как пишут современники, ее ругали на публичных собраниях в академиях и научных обществах всей Европы. Над ней смеялись. Ученые отказывались допустить мысль о том, что камни могут падать с неба. Недоверие, враждебные выпады, насмешки не поколебали ученого. Он продолжал заниматься метеоритами и до самой смерти — более тридцати лет после выхода своей знаменитой книги — собирал интересующую его информацию о падающих с неба камнях.
В то время коллекций метеоритов не существовало. Считалось, что ученому неприлично собирать метеориты. А хранители Венской императорской минералогической коллекции дошли до того, что распорядились выбросить все камни, имеющие сходство с Палласовым железом. Ученые боялись скомпрометировать себя сбором метеоритов. Хладни начал сам собирать первую метеоритную коллекцию. В 1819 г. в своей второй книге Хладни писал: «Некоторые люди предпочитают оставаться в узком кругу уже существующих понятий, считая все новое парадоксальным. Так было во все времена: те идеи, которые приумножали наши знания о природе, всегда некоторым людям казались парадоксом или чем-то невероятным… Если же всегда оставаться при старых взглядах, то человечество будет вечно пребывать в состоянии детства и невежества или же двигаться вперед чрезвычайно медленно».
Надо отметить, что выдержать насмешки коллег бывает необычайно сложно, особенно если речь идет о мировоззрении. Общепринятая картина мира настолько прочно входит в сознание, что любой пытающийся поколебать ее кажется не просто неумным, но безумцем, отвергающим казалось бы очевидное. Когда идет обсуждение частных случаев и возникает дискуссия, это не вызывает эмоционального удивления. Но когда затрагиваются принципы научного построения, вот тут-то и начинается самое интересное. Например, на Международном семинаре осенью 2005 г., который проводило международное философское общество, возник научный спор о возрасте Вселенной и скорости света. Одному из авторов посчастливилось принимать участие в этом семинаре. Какой ошеломляющий эффект произвело сообщение о том, что возраст Вселенной может быть увеличен в 3–4 раза относительно современных представлений о нем! Безусловно, у докладчиков с академическими званиями было достаточно аргументов, чтобы отстаивать свою точку зрения. И дискуссия носила характер научного спора. Однако сразу же в памяти всплыли картины бесед с физиками Харькова и Санкт-Петербурга, которые делились своими размышлениями в тесном кругу по поводу того, сколько же лет назад взорвалась Вселенная и был ли тот взрыв вообще.