Лебедушка моя, Вакига! Я просто…»
Неизвестно, что писал дальше Альхамов, ибо листок в этом месте был оборван. Кто знает, может быть, Ташкет пыжи мастерил для пугача.
Перевод А. Козлова.
ТРЕТЬЕ ПИСЬМО АЛЬХАМОВА
В предыдущих рассказах я дал возможность читателям хотя бы одним глазком заглянуть в души Вакиги-ханум и Альхамова, понять их взаимоотношения, взгляды на жизнь, а также и характеры. Но прочли мы их с вами не одни, дорогие читатели, оказывается, и супруги Альхамовы в курсе литературных событий. Мои рассказы попались им на глаза, супруги прочли их и решили мне написать. Вернее, сам Альхамов решил мне дать знать о себе. Ну и слава богу — живы-здоровы оба. Да, вот оно, письмо-то.
«…Уважаемый кустым![1] До коликов в животе нахохотался, читая ваши статьи. Как же вы заполучили мое письмо к Вакиге и ее — ко мне? Не в архиве ли каком обнаружили?
В известных вам письмах отражена лишь самая малая толика моей бурной жизни, всех приключений, пережитых мною и Вакигой-ханум. Статьи ваши где-то раскопал мой сын Ташкет. Гостил он у нас всего два дня и оба дня хохотал: так уж ему они понравились.
А он возмужал, стал степенным человеком. Теперь не хулиганит, как в детстве. Не бьет окна из рогатки. И должность высокую занимает: по линии торговли в совхозе. В меня удался, моя кровь. И не дурак тоже, чертенок эдакий, умеет устраиваться. Семьей обзавелся, живет припеваючи. И невестку нам выбрал хваткую, взнуздала она Ташкетика наглухо. То есть, удивительно вот что: если Ташкетик в меня удался, то килен[2] — вылитая Вакига-ханум, Язык, что перченый, огнем жжет, и скалка, а то и кочерга всегда под рукой.
А дочь Кафия учительницей стала. Ни в мать, ни в отца. Не сумел я сориентировать ее на дело всей моей жизни — торговлю.
Но ничего. Моя головушка все перенесет. Как дубовая. Это ж, почитай, подвиг — десять с половиной лучших лет жизни отдать торговле! В те времена слава обо мне гремела не только по нашему Дубиново, но и по области. Даже в Центре слыхивали про Альхамова. Всех калибров начальство как работой моей довольно было, так и угощением. Я бы и сейчас усердно тянул свою лямку, если бы не эта шельма Саптыяров. Помощником моим был. Влез шайтан в душу, втерся в доверие, проник в сердце. А как? Угождал. То путевочку мне в санаторий, то после удачной ревизии премию выхлопочет. А оказалось, подкоп вел под меня. Как свинья под дуб. Меня у разбитого корыта оставил, а сам на скамью попал. Болтун был и сплетник. Но тащить не дурак — в Дубиново пятистенник под железом отгрохал, пировал чуть не каждый день. Сам раскудахтался, сам и погубил себя. Чтоб растрату покрыть, спустил ему все добро свое нажитое. На меня он все свалил, бесчестный. На три года мне пришлось съездить в места, не столь отдаленные. Вернулся благополучно. И бросили меня на подъем лесной промышленности — в леспромхоз.
Ничего, местечко теплое. Снова друзей завел, даже руководящих среди них имею. В лесу дом поставил. Так сказать, на лоне природы, дышу озоном. Что же касается казенного имущества — ни-ни, ни щепочки себе не присвоил. Этот Саптыяров лисой около меня крутился, лесу на дом хапнуть надеялся. Дудки. Сейчас пенсию получаю.
Кстати, охотой увлекся. Дело это хоть как называй — и ремеслом, и промыслом, но вернее всего — заразой. Как приснится медведь или заяц, считай, сон пропал.
Слышал я, вы однажды мимо нас проезжали. Эх, не знал! Вот бы изучили историю моей жизни — чистый роман! Заезжайте, фактами обеспечу. А может, портрет пришлете? Я бы его рядом со своим повесил, с тем, что из Крыма прислал: пусть завистники локти кусают!
А Вакига-ханум все та же. Отелло в юбке. Ох и ревнивая… Через слово про скалку напоминает, искрой сыплет, как головешка. Но и сама мой кулак помнит — тот, в котором я линию торговли держал. Сейчас он не тот — легкий стал. Да и неохота в дело пускать его. Как закипит Вакига-ханум, я ружье на плечо, да в лес на неделю. А то забреду к Ташкету. Там уж как сыр в масле катаюсь. Вакига-ханум не выдерживает, сама за мной приезжает. Уж умоляет, упрашивает вернуться, аж на колени падает. Так-то, дорогой кустым!
А вы женаты? Если нет — давайте к нам. У нас в леспромхозе этого добра хватает. Девки — кровь с молоком! Если женаты, опишите, не из наших ли краев супруга. Посылая свой портрет, не забудьте ответить на эти вопросы. А мы с Вакигой уж присмотрим тут вам подругу.