— Как любопытно! — воскликнул маркиз. — Вряд ли я ошибусь, сказав, что он первым из английских художников стал рисовать на слоновой кости.
Ванесса даже зарделась от гордости.
— Как хорошо, что вы о нем слышали. Он был отличным мастером, как и мой отец.
— Надеюсь, я смогу увидеть его работы и получу от них истинное удовольствие.
— Я тоже на это надеюсь, — откликнулась Ванесса.
После непринужденного обмена репликами она осознала всю необычность ситуации и нервно добавила:
— Как вы считаете, опасность миновала?
— По-моему, вы говорили, что не можете вернуться к себе в спальню, — заметил маркиз.
— В ту комнату нет, но я могу подняться наверх, к моей служанке Доркас. С ней я до утра буду в безопасности… по крайней мере, мне так кажется.
Маркиз уловил в ее голосе сомнение и напомнил:
— Вы же не закончили рассказ. Ну как, продолжите?
— Да… конечно, — неуверенно отозвалась Ванесса. — И тогда вы, быть может, поймете, что произошло.
Она перевела дыхание, плотнее укутала плечи шалью и принялась рассказывать.
— Когда мы уже кончали обедать, я заметила, как джентльмен, которого вы назвали Стоуном, вошел в столовую. Он рассердился на хозяина, ведь тот отказался предоставить ему отдельный кабинет, но потом все же остался в столовой и, не скрывая раздражения, заказал себе блюда. Его стол был… как раз напротив моего.
Ванесса понизила голос, и по выражению ее лица маркиз, зная нрав Джулиуса Стоуна, легко догадался о развитии событий.
— Он пристально глядел на меня, вызывая во мне неловкость. Я увидела, как он подозвал официанта.
Она сделала паузу, и маркиз подбодрил ее вопросом:
— И что же потом случилось?
— Официант подошел ко мне и спросил, не соглашусь ли я выпить бокал вина с этим джентльменом. Я отказалась. Мы с Доркас тут же встали и направились к себе в номера. — У Ванессы задрожал голос. — Когда мы проходили по обеденному залу, он поднялся и преградил нам путь.
«Думаю, что мы уже встречались, — нагло заявил он. — Я буду очень огорчен и обижен, если вы не воспользуетесь моей любезностью».
«Во-первых, я не узнаю вас, а во-вторых, устала и собираюсь поскорее лечь в постель», — ответила я.
«Не стыдно ли быть такой неприветливой? — не отставал он. — Всего лишь бокал вина! Я должен вам многое сказать».
«Пожалуйста, дайте мне пройти, — сухо возразила я. — По-моему, вы уже слышали ответ».
«Вы слишком хороши собой, чтобы быть такой недотрогой. Вам не к лицу пуританство», — продолжал настаивать он.
— Я не знала, что мне делать, он стоял совсем рядом со мной, — сказала Ванесса. — Но, к счастью, другие путешественники тоже кончили обедать и стали расходиться по номерам. Волей-неволей ему пришлось уступить им дорогу.
— И вам удалось от него избавиться? — предположил маркиз.
— Мы с Доркас поспешили к себе наверх. Нам дали две крохотные комнатки на последнем этаже гостиницы. Там, под самой крышей, расположились на ночлег все пассажиры почтовой кареты.
— Боюсь, что хозяин не привык церемониться с простыми постояльцами, — улыбнулся маркиз. — Особенно когда гостиница переполнена!
— Мы сразу почувствовали, что ему не до нас. Он думал о том, как накормить съехавшихся на состязания джентльменов, — печально согласилась Ванесса.
— Продолжайте, — потребовал маркиз. — Что же было потом?
— Доркас нездоровилось, и я уложила ее в постель, а после отправилась к себе в номер. Она немолода, ей не хотелось ехать вместе со мной, но у меня нет других провожатых, а путешествовать в одиночку молодым леди не полагается.
— Конечно, нет, — подтвердил маркиз.
Он подумал о том, как она хороша при свете ярко пылающего огня. Неудивительно, что наглецы типа Стоуна пристают к ней с оскорбительными предложениями.
— Я вошла к себе в номер и начала раздеваться, когда в дверь постучали, — промолвила девушка. — Естественно, я отперла, чтобы узнать, кто это. К своему удивлению, я увидела хозяина гостиницы.
Маркиз приподнял брови, но ничего не сказал.
— Я спросила, что ему угодно. Он принялся извиняться, смутился и в конце концов сообщил, что произошла досадная ошибка и что мой номер сняли еще до приезда нашего дилижанса.
Он уговорил джентльмена, забронировавшего комнату, подождать до вечера, но теперь настало время, он весьма сожалеет, но я должна освободить этот номер.
Ванесса с виноватым видом поглядела на маркиза и добавила:
— Теперь это кажется мне очень глупым, но тогда я. растерялась и не сумела ему достойно ответить. Пока я колебалась и решала, хозяин взял мой чемодан, распакованную одежду и стал спускаться по лестнице. Мне оставалось лишь последовать за ним.