— Моё имя Родрик. — Оставив комментарий подельника без внимания, Безликий небрежно поклонился. — Приятно познакомиться, сударыня.
— Леди Мэриан Каннингем. — Я решила, что безопаснее сказать правду. Глядишь, Родди захочет получить за меня выкуп, а не просто отдаст банде на забаву. — Неприятно познакомиться, господин Родрик.
— Каннингем? — Безликий нахмурился. — Вы родственница лорда Каннингема?
Ну, ва-банк. И я всё с той же льдистостью уточнила:
— Его жена.
— Брешет как дышит! — припечатал разбойник, и Безликий явно разделял его скептицизм.
— Вы жена лорда Каннингема? — недоверчиво переспросил он. — Не слышал, чтобы он женился.
— Странно, — съязвила я. — Вся столица знает, а вы в своей глуши — нет. Как такое возможно?
Глаза Безликого недобро блеснули.
— У вас есть доказательства?
Как мне хотелось отбрить его фразой наподобие: «Ты что, учитель геометрии, чтобы я тебе что-то доказывала?» Но, к сожалению, ситуация не располагала к хамству. И потому я лишь процедила:
— Разумеется. В карете, в саквояже лежит свидетельство о браке.
Безликий слегка наклонил голову и распорядился:
— Джимми, принеси.
«Как собаке», — брезгливо поморщилась я. Однако разбойник, не прекословя, двинулся к карете. Настороженно следя за ним, я сместилась в сторону, но Джим не удостоил меня и полувзглядом. Он вытащил из экипажа чемодан и без сантиментов вытряхнул его содержимое на землю перед Безликим. А тот, наклонившись, с первого раза вытащил из груды вещей кожаный футляр, в котором я хранила документы. Извлёк из него первую бумагу, пробежался по тексту глазами и, глядя на меня, с нескрываемым удивлением произнёс:
— Это правда.
Стоявший рядом с ним Джим уронил челюсть, а я повела плечами, всем своим видом показывая: разумеется, правда.
Тем временем Безликий уже вынул следующий лист, просмотрел и вдруг стиснул так, что смял бумагу.
«Эй, это же документ на владение Колдширом!» — возмутилась я про себя. А вслух резко заметила:
— Аккуратнее с моими вещами.
— С вашими вещами? — повторил Безликий будто на автомате. И с неожиданной требовательностью спросил: — Значит, теперь хозяйка Колдшира — вы?
Интересно, почему это его так зацепило? И насколько снизило мои шансы выжить? Ведь судя по тону, новость для него была ни разу не хорошая, да и Джим набычился, словно готовясь по первому же звуку наброситься на меня.
— Вы же сами прочли. — Несмотря на хаос в мыслях, я сумела сохранить равнодушное выражение лица.
Устремлённый на меня взгляд Безликого ощущался как бетонная плита, а повисшая между нами пауза была достойна МХАТа.
— Верно, — наконец нарушил её Безликий. Аккуратно убрал обе бумаги в футляр, уронил его поверх остальных вещей и зычно — я даже вздрогнула от испуга — приказал:
— Оставьте всё, и уходим. Дальше леди Каннингем следует беспрепятственно.
Глава 17
Что?
— Чего? — Шокированный не меньше, чем я, Джим уставился на предводителя. — Мастер Родди, да как же это уходим?
Остановленные на середине грабежа бандиты поддержали приятеля возмущённым ропотом, однако Безликий гласу народа не внял.
— Уходим, — жёстко повторил он и многозначительно положил ладонь на инкрустированную перламутром рукоять пистолета за поясом. Обвёл подельников тяжёлым взглядом, и разбойники с недовольным ворчанием бросили уже спущенные на землю сундуки и чемоданы. Недобро косясь в мою сторону и без большого энтузиазма, по одному-двое скрылись за деревьями.
На дороге остались распотрошённая карета с наполовину выпряженными из неё лошадьми, связанный Олли, жутко неподвижный Райли, я и Безликий.
— Приятной дороги, леди Каннингем.
Разбойник не без издёвки поклонился. Повернулся ко мне спиной, и тогда я наконец вышла из ступора.
— Очень по-мужски.
Широкие плечи Безликого слегка дрогнули, однако шага он не замедлил. Только оказавшись возле деревьев, он бросил мне через плечо:
— Я в вас верю. — И растворился в зеленоватой лесной светотени, будто и впрямь был колдуном.
«Ну и вали, урод».
Я бы хотела произнести это вслух, но у Мэриан язык не повернулся выдать подобную фразу. И потому мне оставалось лишь настороженно оглядеться: точно все ушли? — и опрометью броситься к Олли.
— Ты как, в порядке? Сейчас, потерпи, сейчас.
Доламывая пережившие схватку с разбойниками ногти, я кое-как развязала кляп, затыкавший рот кучера. И первым, что выдал Олли, было: