— Врать нехорошо, — наставительно заметила я. Поднялась и распахнула дверцу кареты. — Давай, Олли. Осторожно-осторожно. Я буду принимать внутри.
— Куда? — Райли открыл глаза. — Зачем?
— В карету, — хладнокровно сообщила я. — Ты же не собирался ехать на козлах в таком состоянии? Олли надо лошадьми править, а не следить, чтобы ты не свалился.
— Я сам справлюсь.
Упрямством Райли мог потягаться со стадом ослов. Однако, на его счастье, мы собирались причинить ему пользу, несмотря ни на что.
— Поднимайся, приятель. — Поддерживая больного за пояс, кучер аккуратно, но настойчиво потащил его вверх. — Тут два шага всего. Ну-ка, раз.
Они медленно встали на ноги, и я торопливо забралась в карету, где мы с Олли подготовили для пострадавшего полулежачее место. Из-за чего мне предстояло остаток пути сидеть на скамеечке для ног, но после пережитого это были такие мелочи, что не стоили упоминания.
— Ну-ка, два.
Райли буквально на силе воли влез в карету и кулём свалился на сиденье.
— Ложись, ложись, — захлопотала я вокруг него. — Вот так. Подушку поправить? Ноги нормально помещаются? Воды дать?
— Всё в порядке.
И хотя ответил Райли откровенно сквозь зубы, я не обиделась, понимая его состояние.
— Всё хорошо? — Обеспокоенный Олли заглянул в карету.
— Вполне, — подтвердила я. — Едем отсюда как можно быстрее.
— Слушаюсь, госпожа!
Кучер захлопнул дверцу, и карета слегка качнулась, когда он запрыгнул на козлы. Щёлкнул кнут, раздалось звонкое «Н-но!», и экипаж тронулся с таким рывком, что я чуть не свалилась со скамеечки. Деревья за окном как будто нехотя поплыли назад, однако тревожное напряжение не отпускало. Мы всё ещё были в лесу, где безраздельно властвовали разбойники.
«Только бы выбраться без новых происшествий! — как мантру повторяла я, беспокойно вглядываясь в лесные пейзажи. — Только бы выбраться!»
И невольно вздрогнула, когда хрипловатый голос отвлёк меня от мысленной карусели.
— Почему Безликий вас отпустил?
Я повернула голову к Райли. Лучше он выглядеть не стал, но и хуже — тоже, а это можно было считать прогрессом.
— Представления не имею.
Повисшая пауза имела столь явный выжидательный оттенок, что пришлось продолжить:
— Он выяснил, что я леди Каннингем и что мне теперь принадлежит Колдшир. И отпустил.
Между широких бровей Райли залегла задумчивая морщинка.
— Странно.
Я пожала плечами, не видя смысла отвечать на явно риторическую реплику, и снова принялась напряжённо вглядываться в проплывавший за окном лес.
Однако пауза в разговоре была недолгой.
— Леди Каннингем.
— Да? — повернулась я.
Взгляд Райли был тёмен и абсолютно нечитаем.
— Вам удобно сидеть? Я могу подвинуться.
Мне было неудобно, и ноги уже порядком затекли, однако признавать я это не собиралась. Равно как и теснить больного.
— Всё в порядке. Отдыхай.
По моему тону не составило труда понять, что тема закрыта. Однако Райли ещё не всё сказал.
— Спасибо вам.
Банальная фраза, только по спине отчего-то спустилась волна мурашек.
— Не за что. — Как будто я могла действовать иначе.
— Я ваш должник.
Похоже, сотрясение было серьёзнее, чем мне думалось.
— Не говори глупостей. — Я наградила Райли откровенно раздражённым взглядом. — И хватит разговаривать, тебе нужен покой.
Слуга послушался, но, как мне показалось, остался при своём мнении.
***
После такого приключения судьба решила проявить благосклонность и выпустить нас из леса без лишних проволочек. За окном вновь поплыли холмистые просторы, и тугой узел, стягивавший внутренности в тревожный комок, немного ослаб.
А карета катила то с горки, то в горку, пока, взобравшись на очередной гребень, внезапно не остановилась. Но не успела я тревожно встрепенуться, как до меня долетел весёлый голос Олли:
— Колдшир, госпожа!
И я, путаясь в юбке, с недостойной леди поспешностью выбралась из экипажа.
Мы стояли в седловине холмистой гряды, и дорога лентой вилась дальше, через плоскую пустошь к высокому холму, как короной увенчанному замком. Да-да, настоящим замком с четырьмя низенькими, островерхими башенками по краям и мощным донжоном в центре. Тонкие шпили пронзали чистую летнюю лазурь, потемневшие от времени и непогоды каменные стены казались неприступными. А позади них серебром мерцала беспокойная морская гладь, и мне вдруг показалось, будто ветер доносит тонкий запах соли, воды и водорослей.
— И я теперь здесь хозяйка?
Это было похоже на сон или сказку, где изгнание обернулось царствованием.