— Жакар?
— Да. Проблема состояла в том, чтобы заставить Жакара забраться в дом Додда. Как Кену удалось это устроить, я не знаю, да это и не важно. Важно то, что он спровоцировал Жакара на взлом. Когда Кен повернул голову, якобы передавая мне револьвер, чтобы взять веревку, это не было неосторожностью. Он приглашал Жакара броситься на него. Если бы Жакар этого не сделал, Кен предпринял бы что-нибудь еще — например, дал бы ему возможность совершить попытку к бегству. В любом случае ясно, что в намерения Кена входило хладнокровно застрелить Жакара, но при таких обстоятельствах, что выстрел казался бы неизбежным и оправданным поступком. Это самое дерзкое убийство произошло в присутствии двух свидетелей, каждый из которых искренне назвал его самозащитой.
Эллери закурил сигарету.
— Сцена была подготовлена. Четыре райтсвиллца умерли — богач, бедняк, нищий и вор. Теперь Кену оставалось только ждать, пока я это замечу. Я заметил, как он и планировал, после чего помчался к Додду процитировать считалку и предупредить, что он следующий в списке. Додд сразу же принял это за истину. Должно быть, Уиншип гордился собой.
— Просто фантастика! — воскликнула Мальвина, облизывая губы.
— Да, — согласился Эллери. — Но это еще не все. Уиншип был мастером деталей. Я оказал ему услугу, разбив вдребезги надежды Додда, но какие-то их осколки могли застрять у него в голове. И Кен начал методично их уничтожать. Он повернул против Додда его же собственное оружие… Какое? О, так вы не знаете о вере Додда в гадание?
— Во что?!
— В гадание. — Эллери поведал им о комнате в мансарде и ее содержимом. — Несомненно, Кен все знал об этой комнате и о том, что в ней находится, — фактически, знание о суеверном увлечении Додда могло вдохновить его на весь план. Он, безусловно, имел дубликат ключа от комнаты, о котором Додду не было известно. Сколько раз Кен тайком наблюдал, как Додд пытается заглянуть в свое будущее, знает только он сам, но к началу действий почва была подготовлена.
Прежде всего Кен осуществил трюк с тузом пик — доброй старой приметой смерти — причем осуществил в двойном размере, ибо я сам видел, как Додд открыл туза пик в двух колодах карт. Как Кену это удалось? Ответ очевиден. Он купил сто четыре колоды карт с такими же рубашками, как и в колодах Додда, удалил из всех пиковые тузы и получил таким образом две колоды из пятидесяти двух тузов пик. К сожалению, когда я смог раздобыть подходящую копию ключа от комнаты в мансарде, Кен успел туда проскользнуть и заменить колоды с тузами на первоначальные карты Додда. Эти обычные колоды здорово сбили меня с толку.
— Рискованно, — заметил Фрэнсис.
— Нет, — возразил Эллери. — Кен, изучивший Додда вдоль и поперек, по-видимому, знал, что во время гадания он никогда не смотрит на другие карты.
Нанеся Додду двойной удар пиковым тузом, Кен продолжил дело с помощью собаки, воющей ночью, — еще одного предвестника смерти. Он не знал, что уже выиграл, — что на следующее утро после моего сообщения о считалке Додд посетил Отиса Холдерфилда и составил первое завещание. Не будучи об этом осведомленным, Кен запустил в кабинет Додда птицу — третью дурную примету.
Возможно, — мрачно промолвил Эллери, бросив окурок в пивную кружку, — Кена подвело собственное стремление к совершенству. Он добавлял все новые штрихи — карты, собаку, птицу, — когда, как выяснилось, в этом не было надобности. Полностью деморализованный дополнительными ударами, Додд составил не одно, а два завещания. Одной рукой он дал, а другой забрал назад. Кеннет Уиншип не имел понятия, что за двадцать четыре часа он все приобрел и всего лишился. Должно быть, Кен узнал о визитах Додда к Холдерфилду, естественно, решил, что Додд составил завещание — одно завещание — и что его цель достигнута, и нанес последний удар. Дождавшись, пока ночной вызов вынудил Додда отправиться в отдаленный район, он, очевидно, поехал за ним и столкнул с дороги машину Додда в таком месте, где гибель его была неминуемой. А может, Кеннет подслушал разговор по параллельному телефону, узнал, куда едет Додд, выехал первым, подстерег его, ударил по голове и столкнул машину Додда в кювет.