Наконец ему удалось закончить все дела, но он все равно опаздывал, и даже Роберт, опытный водитель, ничем не мог помочь.
Он опаздывал уже на десять минут...
— Я надеюсь, ваша невеста не побьет вас, — со смешком сказал Роберт.
— Интересно, сколько людей знают о том, что я сегодня женюсь? — требовательно спросил Маркус.
Роберт хмыкнул.
— Полагаю, что весь мир. Телефон в главном офисе уже раскалился от звонков. Я думаю, что вы не слишком скрывали свое намерение жениться.
Нет, он не скрывал.
Пета стояла в вестибюле Дворца правосудия. Руби оказалась права, было очень весело. Они отправились в самый большой магазин для новобрачных в Нью-Йорке, и когда Руби объяснила, что все надо сделать срочно, что свадьба состоится во второй половине дня и Пета выходит замуж за Маркуса Бенсона, а деньги вообще не играют никакой роли, их, можно сказать, стали носить на руках.
И Пета, жизнь которой последнее время напоминала кошмарный сон, отдалась на волю течения. Они примеряла шикарные наряды один за другим. Платье, которое в конце выбрали, было простым по сравнению с другими, но лишь на первый взгляд — оно было сшито из великолепного шелка цвета слоновой кости, на тонких бретелях, с красивым глубоким декольте. Шелк облегал ее стройную фигуру словно вторая кожа, ниспадая прозрачными мягкими складками к ногам.
Затем они выбрали для Петы белые босоножки. В срочном порядке был вызван визажист, который вплел в ее рыжеватые волосы белые ленты и немного подкрасил лицо.
— С таким загаром и таким замечательным цветом лица тебе не нужна никакая косметика. О, моя дорогая, ты так прекрасна! — воскликнула Руби.
И это было правдой.
Пета смотрела на свое отражение в большом, во весь рост, зеркале и не узнавала себя.
— Если я участвую в этом, то и ты тоже должна! — заявила Пета Руби.
Протестуя, но при этом смеясь, Руби позволила уговорить себя примерить бледно-голубой костюм из прекрасной чесучи, продавщицы подобрали к нему очаровательную маленькую шляпку и туфли на высоких каблуках. Визажист решил, что у него есть время собрать кудряшки Руби в модную прическу. В результате Руби стала выглядеть почти так же великолепно, как и Пета.
Сотрудницы магазина организовали для них машину — белый лимузин, украшенный белыми орхидеями, который должен был отвезти их к Маркусу. Напоследок им вручили бокалы с шампанским. Пета и Руби сели в лимузин и отправились в путь.
— Бьюсь об заклад, что они и шампанское включат в счет, — прошептала Руби.
Когда они приехали, выяснилось, что Маркуса еще нет, но уже прибыл Даррелл — сержант, его сослуживец. Он тоже прекрасно выглядел в своей военной форме с регалиями, Пета почти не заметила шрамов на его обожженном лице.
— Я действительно очень рад за вас, — сказал ей Даррелл, — Маркус заслужил счастье. Он был так чертовски добр ко мне...
Он оборвал речь, слезы душили его, и Пета прекрасно понимала Даррелла, потому что чувствовала то же самое.
— Ты уверена, что он приедет? — прошептала она Руби, и та ответила ей улыбкой.
— Я очень на это надеюсь. Иначе тебе придется выйти замуж за Даррелла.
Здорово! Пета нервно выглянула в окно. Перед зданием было полно фотографов, они явно ожидали прибытия какой-то важной персоны.
— Это просто безумие, — прошептала Пета. Она посмотрела на свой букет из белых орхидей. — Я не могу...
Но внезапно она замолчала. Ко входу подъехала знакомая машина, из которой сначала вышел Роберт, а потом и Маркус.
Маркус выглядел невероятно красивым в темном костюме и, боже мой, с маленькой белой орхидеей в петлице.
Ее муж?
Она была готова повернуться и бежать отсюда, но Руби крепко держала ее за руку, Даррелл стоял между Петой и дверью, и ей больше ничего не оставалось, как только ждать. Ждать, пока он не прорвется через толпу фотографов и репортеров и не доберется до своей невесты.
Дверь открылась, и он увидел ее.
На мгновенье ему показалось, что он ошибся дверью. Маркус ожидал увидеть обычный кабинет, где за столом сидит чиновник, а рядом Пета в каком-нибудь приличном костюме, купить который ее убедила Руби.
Вместо этого у него была настоящая невеста...
Он замер, на один ужасный миг ему показалось, что он вернулся в кошмар своего детства, в блеск и сияние ненавистных свадеб его матери.
Но это было лишь мимолетное наваждение. Перед ним стояла Пета. Когда он вошел, она разговаривала с Руби, но тотчас повернулась и посмотрела на него.
Она улыбалась.
До этого момента Маркус был уверен, что все свадьбы ужасны. Он помнил безвкусные, кричащие наряды своей матери, от которых его просто тошнило.