— Брак, в котором я всегда буду на последних ролях?
— Мы можем попробовать, если ты готова дать мне шанс...
— Нет никаких шансов!
— У чего нет никаких шансов? — требовательно спросила Руби.
— Он хочет построить мне дворец, прямо здесь, вместо моей веранды, чтобы приезжать сюда на пару недель в году, а на все остальное время он хочет поместить меня в свою квартиру из черного мрамора, чтобы я согревала его постель минут на двадцать в день, когда у него найдется свободное время.
— Это неправда, — резко ответил Маркус.
— А что еще ты предлагаешь?
— Пета, я управляю финансовой империей, сказал он, — и я еще никогда никого не просил выйти за меня замуж...
— И поэтому мне надо быть бесконечно тебе благодарной? Может, Золушка поступила бы именно так, но только не я.
— Так что же тебе еще нужно? — Они оба уже не обращали внимания на Даррелла и Руби, которые смотрели на них в напряженном ожидании.
— Ты.
— Я не знаю, о чем ты говоришь.
— Тогда додумайся до этого! — фыркнула Пета. Она вздохнула, ее плечи поникли, как будто вся тяжесть мира обрушилась на них. — Простите меня, — повернулась она к Дарреллу и Руби. — Вы были так добры ко мне. Могу я попросить вас погостить у меня пару дней? Конечно, мой дом далек от совершенства...
— А мне он нравится, — сказал Даррелл, мимоходом взглянув на Маркуса, — я провел месяцы на полях сражений, и Маркус тоже. Мраморные плиты мне ни к чему.
— Ты поедешь прямо домой? — спросила Руби Маркуса, который пытался привести в порядок свои мысли.
Он может поехать домой. Как все глупо получилось. А чего ожидала Пета — что он разделит с ней резиновые сапоги? Не для этого он так много работал всю свою жизнь.
— Да, поеду домой.
— А у меня уже тысячу лет не было отпуска, сказала Руби, просительно глядя на него. — Ты не будешь возражать, если я останусь?
— Ради бога, пока тебе не надоест розовый цвет.
В розовом цвете нет ничего плохого, — вспыхнула Пета, — если ты счастлив, то не замечаешь его.
— Очень даже замечаешь. Как ты — мой черный мрамор.
— Если ты думаешь, что в этом причина моего отказа, тогда у тебя вместо мозгов солома, — взвилась Пета. — Я отказываюсь потому, что ты не видишь действительно важных вещей. Я предложила тебе самое главное, свою любовь, но тебе этого не надо.
Он уехал через полчаса после того, как Гарри вернулся из школы.
— Я думал, что вы, ребята, будете вместе долго-долго, — сказал Гарри, стараясь изо всех сил, чтобы его подбородок не дрожал, — мне так нравилось готовить, я думал, ты будешь помогать мне с моими уроками и разными проектами.
— Твои братья скоро вернутся домой.
— Да, но они не останутся, и их с тобой не сравнить. А еще ты заставлял Пету улыбаться...
— Только вначале.
— Верно, но у тебя бы всегда это получалось, если бы ты захотел, — проницательно сказал Гарри, — ведь правда?
Маркус не ответил ему.
— Я должен ехать.
— Ты попрощался с Петой?
— Она доит коров.
— Это подло с твоей стороны. — Гарри обошел вокруг машины Маркуса, пнув ногой по колесам. — Я думал, что ты друг.
— Гарри...
— Пока, — он поднял свой рюкзак и побежал в дом.
Даррелла и Руби нигде не было видно, Пета была в коровнике.
Никто не видел, как он уехал.
— Ты собираешься рассказать мне, что здесь происходит?
Было уже поздно. Даррелл и Гарри отправились спать. Пета и Руби остались одни.
Они сидели на веранде и смотрели на луну над океаном.
— Ты говоришь, он просил тебя остаться его женой? — спросила Руби.
— Ты же сама слышала.
— Не хочешь мне все объяснить?
— Он не сказал, что любит меня. Просто... Ему нравилось играть в доброго джинна, волшебника. Он хотел построить здесь дворец, чтобы приезжать на пару недель в году. Хотел видеть нашу благодарность. А я могла бы навещать его в Нью-Йорке, да, он именно так сказал — навещать, — и сидеть в этом ужасном мавзолее, его квартире, ожидая, когда он появится там ненадолго между своими важными корпоративными делами.
— Да, совсем не похоже на романтическое предложение руки и сердца, — немного неуверенно сказала Руби.
Пета подозрительно посмотрела на нее.
— Ты смеешься надо мной?
— О нет, моя дорогая. — Руби помедлила, а потом протянула к ней руку. — Ты все правильно сделала. Он должен увидеть...
— Он никогда не увидит.
— Иногда чудеса случаются, — мягко сказала Руби. На мгновение воцарилось молчание, а потом она продолжала: — Например, я и Даррелл... Вся эта история с вашей свадьбой... Наверно, я позволила себе расслабиться. После свадьбы Даррелл отвез меня домой, мы разговорились. Мы говорили, говорили, и с тех пор мы вместе, — она улыбнулась.