С этими словами апостол поднялся со своего места и молитвенно воздел руки к небу.
Ветер силился сбить его с ног... заливающие корабль волны — смыть за борт, где вздымались огромные водяные горы... Но апостол стоял, высоко вздымая свой жезл в виде креста. Новый порыв ветра отнес в сторону его слова, и только по выражению его лица можно было догадаться, что он что-то приказывает ветру и морю.
И вдруг... наступила тишина.
Прошла минута… другая… Ветер утих. Море стало ровным и гладким. Небо прояснилось. Шторма словно и не бывало!
Ученики обступили апостола и принялись благодарить его за уже не чаянное спасение.
Враждебно настроенные к апостолу пассажиры выглядели теперь растерянно, а некоторые из них даже присоединились к его ученикам.
Янус тщетно тряс спящего Юния, чтобы сообщить ему радостную весть, что они спасены.
Фракийцы о чем-то расспрашивали угрюмо молчащего Теона.
… И только триерарх, стоя на своем капитанском помосте, глядел на укрощенные волны и никак не мог понять, что за неведомая сила остановила уже погубивший было его корабль невиданный шторм…
3
— Это бунт! — тяжело дыша, прохрипел капитан Сизиф.
…С не меньшим изумлением смотрел на эти же волны и капитан Сизиф.
— Ничего не понимаю! – сказал он, заходя в свою каюту, где сидели его захмелевшие гости, которые вели себя, как хозяева. – Двадцать лет плаваю по морям, но ни разу не видел, чтобы шторм, похожий на разъяренного льва, в мгновение ока превратился в ласковую кошку!
— Выпей — и всё поймешь! — посоветовал Мурена, наполняя третий кубок.
— Истина в вине! — подтвердил, протягивая его капитану Сизифу, Ахилл.
— Пожалуй, это единственное, что мне остается! — не задумываясь, согласился тот. — Тем более, я теперь уже не нужен на палубе. Ветер не сильный, попутный, курс до Византия рулевой знает не хуже меня… Так что можно смело и передохнуть. За что пьем?
Сенатор с пьяной готовностью поднял кубок:
— За Нерона и Агриппину… точнее, за ее тень, мы уже выпили. Эрго…
— Следовательно! — шепотом перевел капитану Ахилл.
— …теперь можно пить за все, что угодно!
— Тогда, может, и правда, за истину, которую предлагает утопить в кубке Ахилл? — спросил капитан Сизиф.
— Истина… истина! — проворчал сенатор. — Хотел бы я видеть человека, который знает, что это такое! Сенека, учивший меня философии, и тот не смог объяснить… Да если б и объяснил, я б не поверил — на словах у него одна истина, а на делах… Истина… истина! Философы говорят одно, жрецы другое… А истина, по-моему, в том, что… нет никакой истины! — сделав таинственное лицо, сообщил он и захохотал: — Вот истина так истина, за нее я и выпью!
Все трое надолго приложились к кубкам.
Пока они пили, на палубе послышался невнятный шум, топот, чей-то короткий вскрик, стоны и — снова быстрые шаги…
Капитан Сизиф собрался встать, чтобы узнать, в чем дело, но сенатор властно положил руку на его плечо:
— Отдыхай! Или твой келевст уже не в состоянии без капитана наказать нерадивых гребцов?
— И то правда! — откинулся поудобнее капитан Сизиф. — Судно новое, команда как на подбор, пассажиры тоже на удивление хорошие! Да еще дополнительная охрана благодаря тебе. Пожалуй, за все мои плавания у меня не было возможности так отдохнуть!
Он допил до дна кубок, и через минуту раздалось его легкое похрапывание.
А еще через минуту дверь с грохотом распахнулась, и в каюту влетел перепуганный купец Маний.
— Там… там!.. — беспомощно залепетал он, показывая пальцем назад. — Помогите!!
— Что случилось? Говори толком! — мгновенно вскочив, ухватил его за халат на груди капитан Сизиф.
— Несколько твоих пассажиров оказались разбойниками! По знаку главаря они вытащили из сумок кинжалы и сейчас захватывают корабль! Вернее, уже захватили…
— А моя охрана? Мои воины! — не понял Мурена.
— О, господин! — только сейчас замечая сенатора, поклонился Маний. — Их они зарезали в первую очередь. Потом – прикончили оказавшего им сопротивление келевста и теперь… теперь направляются сюда! Спасите меня! Спрячьте куда-нибудь!..
Оттолкнув купца, капитан Сизиф бросился на палубу, но тут же возвратился обратно, едва успев закрыть дверь на засов из крепкого бруса.
— Это бунт! — тяжело дыша, прохрипел он, и в то же мгновение в дверь с наружной стороны стали ломиться и яростно стучать в нее кулаками переодетые в мирных пассажиров пираты.
Не добившись своего, они посовещались и выставили у капитанской каюты охранника.
— Пусть сидят! — донесся их хохот.
— Целей довезем до места!
— А мы повеселимся, как следует!
— Может, выкурим их оттуда?