— Так. Где же хахаль-то твой? — глядя на нее, усмехнулся усатый. И повернулся к напарнику: — Пойди разбуди его.
Тот пошел к нашему вагону. Усатый тем временем спокойно обшмонал ее, вынул из сумки стеклянную трубочку с таблетками, встряхнул перед правым глазом.
— Этим, что ли, угощаешь? — спросил он.
— Это я сама употребляю! — неожиданно дерзко и хрипло проговорила она.
Из вагона показался напарник со встрепанным «счастливцем», изумленно хлопающим себя по карманам.
Да, видно, Мария Магдалина еще не созрела для святых дел, а мир еще далек от совершенства. Я вошел в вокзал. Красавицу повели.
— Милок! С тобой вроде ехали?
Я быстро обернулся. Царь-горох!
— С чемоданом-то не поможешь ли? Да тут недалеко!
Всё! Я вышел прогуляться. Вышел на крыльцо и, чтобы шею размять, повернулся. О! Вот же она, снежная баба! На крыльцо ее отнесли. К той половинке двери, которая не открывается, поставили. Есть, оказывается, у людей душа! Стоит красавица, улыбается. Нос-морковку, правда, стырили у нее. Но морковь я куплю.
Елена Колина
Мартышон
Уезжали в метель. С точки зрения психологии места в машинах, следующих из Петербурга в Великий Устюг на встречу с Дедом Морозом, распределились так: в первой машине самое жуткое сочетание из всех возможных — холерики и меланхолик, во второй — флегматик и парочка неопознанных сангвиников. В ситуации стресса (а им предстоит стресс) холерик скачет, меланхолик плачет, а флегматик не замечает, что уже стресс… И вот этот учебник психологии несется сквозь метель.
Ляля Мартышон, умная девочка, 11 лет. Мартышон — это не фамилия. Ласковое детское прозвище Ляли — Мартышка, все зовут ее Мартышон, Мартышка звучит слишком официально.
Взгляды Мартышона на Новый год: Новый год — это испытание духа. Перед Новым годом все внутри поет и требует — чудо где?! Чудо-чудо-чудо, давай-давай! Но разве с этими людьми может быть хоть какое-нибудь новогоднее волшебство и хоть какое, пусть плохонькое, чудо?.. С этими людьми может быть только оливье.
Ирка, умная девочка 43 лет, подруга Ляли. Ирка — писательница, в прессе ее называют «королева детектива». Выглядит Ирка, королева детектива, как немецкая кукла: нежная, хрупкая, пухлое личико, голубые глаза, смотрит так пристально и наивно, будто вы можете немедленно составить ее счастье, и вдруг — невинный взгляд мгновенно сменяется хищным: ага, вот это я сейчас за вами запишу и использую!
У Ирки и Ляли взаимовыгодная дружба. Ирка изучает Лялю как предмет «девочка» — подумывает в следующей книге сделать преступницей девочку-интриганку. Ирка, как Агата Кристи, считает, что дети не обязательно цветы жизни. Мартышон имеет в этой дружбе асимметричный интерес: она хочет быть объектом, а не субъектом. Глупо быть персонажем, когда можно быть писателем, создавать миры, делать с персонажами что захочешь! Мартышон изучает Ирку как предмет «литературное мастерство». Как в Иркиной голове рождается детективный сюжет? Как Ирка придумывает преступление и личность преступника? Ирка любезно дала Мартышону совет: начни с психологии, изучай окружающих и сверяйся с учебником.
Иркино отношение к Новому году сформировалось в юности: Новый год — это экзамен. Если ты, к примеру, юная девушка и встречаешь Новый год с родителями у телевизора, значит, дело плохо: ты не состоялась как девушка и как человек. Новому году положено быть ярким, наполненным весельем, красками, гирляндами, конфетти, свечами, подарками, Дедами Морозами. Экзамен нужно сдать, поэтому Ирка едет в Великий Устюг.
Аркадий, 45 лет, отец Ляли. Высокий, красивый, с одухотворенным лицом. Меланхолик. Как психолог Мартышон объективно оценивает личность отца: в нем очень сильна женственная составляющая. Скромность, застенчивость, уступчивость, склонность подчиняться, любовь к природе и тихим радостям, а также ориентация на внутренние личностные мотивы. Мартышон не знает, есть ли у отца внутренние личностные мотивы, но раз в учебнике написано, значит, есть.