– Я люблю тебя, Мэгги.
Он сказал это впервые. Она сделала ему столько подарков, среди которых – предложение позвонить Алекс. Он не собирался повторять свои ошибки, скрывая чувства. К тому же Мэгги это заслужила. Она так долго ждала этих слов.
Глава 13
Квинн позвонил Алекс из зала ожидания первого класса. Она ответила сонным голосом: в Женеве был час ночи. Он сообщил время прилета и номер рейса из Лондона. Посоветовав ей снова заснуть, он повесил трубку. Он испытывал волнение от предстоящей встречи с дочерью. Его радовало, что она беременна. Он знал, что Джейн тоже была бы за нее счастлива. Когда он уселся в ожидании своего рейса, в кои-то веки его мысли были обращены не к Джейн. Сейчас он мог думать только о Мэгги. Квинн начинал понимать, как трудно будет с ней расстаться. Да, это вовсе не так легко, как казалось вначале. Придется отдирать ее с кожей, как бинт, прилипший к ране. Последние несколько месяцев она защищала его, а разлука с ней снова сделает его уязвимым. Но Квинн знал, что выбора нет. Если бы он отложил поездку, было бы еще хуже. Он все равно не мог взять ее с собой: это было бы неправильно. Ведь он поклялся памяти Джейн искупать свои грехи и быть в одиночестве. Квинн был убежден, что именно поэтому исчез его навязчивый сон. Он заключил сделку с совестью, и теперь нужно выполнять обещание. Иначе его вечно будет терзать чувство вины. Ему нужно одиночество на яхте и свобода. Так он и сказал Мэгги с самого начала. Особенно нужна свобода. Нет, он не имеет права на новые отношения. Он должен уехать. А у Мэгги должна быть собственная жизнь, с друзьями и преподаванием. Он не может таскать ее за собой по всему миру. Как бы мучительно это ни было для них обоих, он должен покинуть ее. Но впервые в жизни он задался вопросом: а так ли нужна ему свобода?
Однако в самолете, направлявшемся в Лондон, Квинн сразу же почувствовал себя лучше. Он сказал себе, что сильная привязанность к Мэгги – признак возраста. Для них обоих лучше покончить с этим. В некотором смысле он воспринимал любовь к ней как слабость. А он не может потакать своим слабостям.
Он спал в самолете, что редко с ним случалось. В Лондоне у него было всего несколько минут, чтобы успеть на следующий рейс. Он прибыл в Женеву в пять часов вечера по местному времени. Выйдя из самолета, он сразу же увидел Алекс. Она теперь носила длинные белокурые волосы распущенными, как Мэгги. Квинна поразило, что Мэгги выглядит почти такой же молодой, как его дочь. Его тронула беременность Алекс. Он никогда не видел ее, когда она носила Кристиана или Роберта. Алекс осторожной походкой двинулась к отцу. Мальчики, со своими рюкзачками, шли за матерью, на несколько шагов отставая от нее. Они были почти точной копией Алекс. Эти светловолосые дети были очень оживленными, они подталкивали друг друга и смеялись.
Глаза Алекс стали серьезными, когда она увидела отца.
– Как ты долетел? – спросила она, не дотрагиваясь до него. Она не потянулась к нему, чтобы поцеловать или обнять. Квинн не видел дочь с похорон Джейн. Тогда она уехала, даже не попрощавшись с ним, и это была их первая встреча.
– Ты красивая, – сказал Квинн с улыбкой, с трудом удерживаясь, чтобы не обнять Алекс. Но он знал, что инициатива должна исходить от нее.
– Спасибо, папа, – ответила она, и слезы навернулись ей на глаза. Взгляд Квинна тоже затуманился. А потом она раскрыла объятия, и он нежно обнял ее, как делал, когда она была ребенком. Конечно, она этого не помнила. – Я скучала по тебе, – произнесла она, подавив рыдание.
– Я тоже, детка… я тоже.
Так они и стояли, а вокруг них резвились мальчики, дергая мать. Как только Квинн выпустил дочь из объятий, его руками завладели внуки, которые засыпали вопросами. Его удивило, что оба мальчика говорят по-английски с французским акцентом. (Хорст и Алекс разговаривали с ним на французском.) Однако, несмотря на акцент, внуки бегло говорили на английском.
У них был час до рейса в Голландию, и Квинн предложил пойти в ближайший ресторан, чтобы поесть мороженого. Мальчики были в восторге от этой идеи. Оба тараторили без умолку. Алекс улыбалась, идя рядом с отцом. Она была прекрасна и молода, и беременность ее украшала. На какой-то миг Квинну захотелось, чтобы ее могла увидеть Мэгги. Он был уверен, что они бы понравились друг другу.
– Ты выглядишь великолепно, папа, – сделала ему комплимент Алекс. Она ела мороженое вместе с детьми, а Квинн заказал себе чашку кофе. Он уже чувствовал усталость от двух рейсов и от разницы во временных поясах. Взглянув на дочь, он почувствовал, что гнев, который она так долго питала к нему, куда-то улетучился. И он был благодарен за это.