Чем больше враг усиливал свой террор, тем больше дядя уделял минутное внимание движению. Это проявлялось не только в каждой его мысли о революционной работе, но и в особой заботе о ней. Когда из разных регионов приезжали кадры, он подробно расспрашивал их о работе, об условиях жизни, о трудностях, с которыми им приходится сталкиваться, и вместе с ними обсуждал пути их решения, будь они более или менее важными.
Когда движение поднималось, все мы были счастливы, разделяя энтузиазм людей. Он тоже был весел, но сохранял спокойствие, как это было свойственно ему, и часто в такие моменты предвидел предстоящие трудности.
Он постоянно напоминал нам: революционер должен быть всегда терпелив, спокоен и бдителен.
Помню, однажды, когда мы были в Кванси, у нас была назначена встреча в Цинси со связным из Центрального Комитета дома. Встреча состоялась на рынке Лу Сунг, в базарный день. Мы были одеты как народ нунг. Дядя был на сто процентов похож на старого нунга: синяя одежда, брюки, закатанные выше колен, и палка в руке. Не успел связной увидеть дядю, как он торопливо сообщил: «Товарищ Т. арестован». Но дядя спокойно отвел нас в ближайший трактир, чтобы немного отдохнуть, как это обычно делали местные жители. После вермишелевого супа мы неторопливо попили чаю, а потом он сказал: «Ну, рассказывайте, что у вас дома произошло. Не торопитесь».
В другой раз, когда мы вернулись в Као Банг после Восьмой сессии ЦК, Фунг Чи Кьен и еще несколько товарищей были направлены ЦК в Бак Сон, чтобы помочь укрепить и расширить партизанскую базу. Он организовал курсы военной подготовки, которые только что закончились, когда империалисты начали ожесточенную операцию по зачистке этого населенного пункта. Часть взвода Бак Сон Армии национального спасения, отступая в Као Банг, была атакована противником в Бак Кан, а Фунг Чи Киен попал во вражескую засаду в Лунг Сао, район Нган Сон. Душераздирающее известие о его гибели пришло к нам, когда мы ехали на конференцию. Дядя внезапно остановился, и по его щекам потекли слезы. Только через некоторое время он смог продолжить путь.
Каждый раз, возвращаясь в штаб и видя его, мы чувствовали себя так, словно вернулись в свой дом, в дом, где революционеры жили вместе, как родные братья, помня о том, что им предстоит пережить все трудности и что революционная работа должна быть долгой. Он часто говорил: «Во всем мы должны руководствоваться интересами партии. Партия – это как родная семья». Мы многому научились у него терпению, спокойствию. Теплое чувство солидарности, когда мы были вместе, вселяло в нас уверенность в исходе революции, пронизывало все наши мысли, слова, дела.
Мы приехали в Ламшон как раз тогда, когда народное движение получило мощное развитие. На каждый ежемесячный курс военной подготовки, организованный Межпровинциальным комитетом, собиралось от пятидесяти до шестидесяти человек. Третьи курсы, проходившие сначала в районе Ким Ма, пришлось перенести в другое место, пока они не были уничтожены противником. Приехав на место, враги не могли скрыть своего удивления, увидев, что здесь, в глубине леса, есть все: лекционный зал, столовые, общежитие, тренировочная площадка, рассчитанная на сотни человек.
Поскольку движение нарастало, его консолидация была задачей первостепенной важности. Сначала мы организовывали учебные курсы только при районных или губернских штабах, объединяя слушателей из разных населенных пунктов. Позже дяди сочли необходимым организовать мобильные учебные группы, переезжающие из одного населенного пункта в другой, – краткосрочные курсы, рассчитанные на несколько дней, даже на двух-трех человек. Для этого они объединялись в группы или могли приезжать в перерывах между своей повседневной работой. Таким образом, один за другим могли обучаться члены организаций национального спасения и сельских отрядов самообороны. Поскольку мы приехали из других регионов страны, дядя всегда настаивал на том, чтобы мы уделяли особое внимание вопросу национального единства. Такой великий вопрос он описывал в виде конкретных, эффективных и простых задач. Например, он говорил: «Будь практичен в работе, будь в гармонии с массами в своем образе жизни и социальных контактах». Что касается меня самого, то я старался изучать языки тхо, ман-транг и ман-тьен на курсах у самих студентов и мог немного говорить на каждом из этих языков. Таким образом, под непосредственным руководством дяди кадровые и массовые представители различных национальностей провинции Цао Банг поддерживали дух единства в борьбе.