Когда движение расширялось, он уделял особое внимание организационной работе и внимательно следил за активистами и кадрами. «Движение подобно приливу, – часто говорил он, – активисты подобны сваям, вбитым в землю, только с помощью этих свай можно удержать ил, когда прилив отступает». Как правило, почти каждый раз, когда он слышал отчет о движении, он спрашивал: «Сколько кадров было подготовлено? Сколько активистов вышло на первый план? Сколько человек было отобрано для приема в партию?». Затем он напоминал нам о необходимости соблюдать конспирацию и о том, как это делать. Это позволило нам осознать, какую важную роль играют активисты партийных ячеек. Каждый его вопрос или совет приносил новые задачи с новыми решениями, так как он не придерживался старой рутины и учитывал новую ситуацию.
Все задачи, поставленные на Восьмом заседании ЦК, выполнялись одна за другой по мере развития движения. На первый план был выдвинут вопрос о походе на юг. Помимо поддержания контактов через обычные тайные связи, мы считали необходимым организовать связь на юг от Цао Банга через широкие массы.
Мы приступили к работе. Дядя уехал за границу. Время шло быстро, мы отдавали все силы работе.
Однажды, когда мы уже пробились в район Нганшон и организовывали курс обучения для местных кадров, мы получили срочное письмо от Фам Ван Донга с просьбой немедленно вернуться в Као Банг. По прибытии мы узнали, что дядя был арестован в Китае войсками Чан Кай-ши и умер в тюрьме. Я упал в обморок. Мы очень страдали и были в растерянности. Мы решили сообщить об этом в ЦК и запланировали провести по нему панихиду. Фам Ван Донгу было поручено написать заупокойную речь. Мы открыли его ротанговый портмоне, чтобы посмотреть, что у него осталось, что можно оставить на память. Тем не менее, мы хотели послать кого-нибудь в Китай, чтобы получить подтверждение этой новости и узнать место его захоронения. Все это до сих пор свежо в моей памяти. После нескольких дней переживаний я снова отправился в район Нганшон в сопровождении товарища из группы «Южный марш». Мы шли ночью по склонам пустынных гор, покрытых тигровой травой, в пронизывающий холод под безмятежным небом. Грусть охватила меня. Слезы текли по щекам. Через некоторое время мы неожиданно получили газету из Китая. На обложке были написаны такие слова, которые мы сразу же узнали в письме дяди: «Желаю всем братьям на родине крепкого здоровья. Надеюсь, что вы успешно работаете. Я вполне здоров». Далее следовало его стихотворение:
Мы были счастливы, но в то же время крайне удивлены. Мы смотрели друг на друга и спрашивали: «Почему так? Что это значит?» Мы собрались вокруг Кэпа, человека, который принес нам весть о смерти дяди в Китае, и попросили у него объяснений. Кэп сказал: «Я сам не знаю, что произошло. Это мне сказал гоминьдановский офицер».
Мы попросили его повторить, что именно сказал гоминьдановец. Он повторил. Возможно, подумали мы, он перепутал слова su lo, su lo, что означает «да, да», со словами su la, su la, что означает «уже мертв». В результате мы несколько месяцев мучились от боли и тоски.
Наш марш на юг неуклонно продвигался вперед. В нем участвовало все большее количество кадров, и все более мощный отклик находила молодежь. Сотни юношей и девушек в провинции Као Банг покидали свои семьи и вступали в различные вооруженные ударно-оперативные группы. К тому времени дорога была пройдена с боями от горы Пхиа Биоок на юг до пределов Чо Чу. Мы прибыли в деревню Нгиа Та района Чо Дон. Из Нгиа Та мы направились прямо к подножию холма Ланг Кок и вышли на выжженную поляну в глубине леса, где встретили Чу Ван Тана и нескольких бойцов Армии национального спасения из Бак Сона. Таким образом, были открыты две дороги, вдоль которых создавались местные организации и организовывались вооруженные силы. Наконец мы встретились, соединив дорогу, огибающую провинции Као Банг, Бак Кан и Ланг Сон, что было решено на Пленуме ЦК, а именно: открыть путь для расширения на юг, для связи с ЦК и общенациональным движением. На этом историческом перекрестке мы провели встречу с сотрудниками Бакшона, работающими в этом регионе, и сотрудниками группы «Марш на юг» для обмена опытом. После встречи состоялся небольшой праздник. Мы пели от радости. Так Нгиа Та стала называться «деревней Победы».