– Прошу прощения?
Малахия указал в сторону окна. Сквозь закопченное стекло Либ увидела фургон.
– Туда нужно отвести Анну.
– Куда отвести? – резко спросила Либ.
Право, о чем только думают люди из комитета, когда организуют наблюдение в этой тесной и грязной лачуге, а потом вдруг отправляют ребенка неизвестно куда?
– Чтобы сделать ее портрет, – объяснил отец. – Сфотографировать.
На одной стороне фургона вычурными буквами была сделана надпись: «РЕЙЛИ И СЫНОВЬЯ, ФОТОГРАФЫ». С кухни доносился незнакомый голос. О, это уж чересчур! Сделав несколько шагов, Либ вспомнила, что ей нельзя отходить от девочки. Она остановилась, обхватив себя руками.
В комнату ворвалась Розалин О’Доннелл.
– Мистер Рейли готов сделать твой дагеротип, Анна.
Девочка кивнула.
– Это действительно нужно? – спросила Либ.
– Его должны напечатать в газете.
Напечатать портрет этой маленькой плутовки, словно она королева. Или, скорее, двухголовый бык.
– Студия далеко отсюда?
– Он сделает это прямо в фургоне.
Миссис О’Доннелл ткнула пальцем в окно.
Либ выпустила девочку вперед, но оттолкнула от ведра без крышки, из которого резко пахло химикалиями. Она узнала запах алкоголя и… был ли это эфир или хлороформ? Эти неприятные запахи вызвали в ее памяти Шкодер, где в ходе непрерывных ампутаций обезболивающие кончались очень быстро.
Помогая Анне подняться по откидным ступеням, Либ снова сморщила нос, почувствовав более сложный неприятный запах. Что-то вроде уксуса и гвоздей.
– Писака был и ушел, да? – спросил находящийся внутри мужчина с прилизанными волосами; Либ прищурила глаза. – Журналист, который пишет про девчушку.
– Я ничего не знаю про журналиста, мистер Рейли.
Сюртук фотографа был чем-то заляпан.
– Встань, пожалуйста, около этих красивых цветов, – сказал он Анне.
– Если придется долго находиться в одном положении, может быть, ей лучше сесть? – спросила Либ.
Она сама один раз позировала для дагеротипа в группе медсестер мисс Н., и это занятие показалось ей утомительным. Через несколько минут от начала одна непоседливая девушка слегка пошевелилась, все изображение смазалось, и пришлось начинать заново.
Рейли хохотнул и на несколько дюймов передвинул камеру, установленную на штативе с колесиками.
– Перед вами мастер современного мокрого процесса. Мне потребуется на это три секунды. Не более десяти минут от затвора до пластины.
Анна стояла там, где ее поставил Рейли, у консоли, положив на нее правую руку рядом с вазой шелковых роз.
Фотограф наклонил зеркало на подставке, так что прямоугольник света упал на лицо Анны, потом нырнул под черное покрывало, наброшенное на камеру.
– Подними глаза, девонька. На меня, на меня.
Взгляд Анны неуверенно блуждал по сторонам.
– Посмотри на публику.
Для девочки это значило еще меньше. Ее взгляд остановился на Либ, и она чуть улыбнулась, хотя Либ не улыбалась.
Рейли высунулся из-под покрывала и вставил в аппарат деревянный прямоугольник.
– Теперь замри. Не шевелись. – Он снял с линзы латунную крышку. – Раз, два, три… – Потом быстрым движением вернул ее на место и откинул с глаз сальные волосы. – Можете идти, дамы.
Толкнув дверь, фотограф выскочил из фургона, потом снова забрался туда с ведром вонючих химикалий.
– Почему вы держите это на улице? – взяв Анну за руку, спросила Либ.
Рейли дергал за шнуры, по очереди опуская жалюзи на окнах, отчего в фургоне стало темно.
– Опасность взрыва.
Либ подтолкнула Анну к двери.
Выйдя из фургона, девочка глубоко вдохнула и посмотрела в сторону зеленых полей. На улице она выглядела еще бледнее, на виске проступала голубая жилка.
В спальне девочки день тянулся бесконечно. Анна шептала молитвы и читала свои книги. Либ принялась читать скучную статью про грибок из журнала «Круглый год». Анна выпила еще две ложки воды. Они сидели всего в нескольких футах друг от друга. Время от времени Либ бросала на девочку взгляд поверх страницы. Странно чувствовать себя настолько привязанной к другому человеку.
Либ не могла даже сходить в туалет, пришлось воспользоваться ночным горшком.
– Тебе тоже нужно, Анна?
– Нет, спасибо, мэм.
Либ оставила горшок у двери, прикрыв его тряпкой. Она с трудом сдерживала зевоту.
– Хочешь прогуляться?
– А это можно? – оживилась Анна.
– Конечно, если я пойду с тобой.
Либ хотела проверить выносливость Анны, посмотреть, мешают ли девочке двигаться отеки на ногах. Кроме того, ей нестерпимо было оставаться в этой тесной комнатушке.