И тут вновь проявился незаурядный полководческий талант Щетинкина. Он понимал, что колчаковцы постараются провести обходное движение, чтобы зайти партизанам с правого фланга, отрезать их от Баджея, и разработал дерзкий план разгрома противника.
Этот бой вошел в историю под названием Манского, или Нарвинского.
Щетинкин отвел Северо-Ачинский полк от Семеновки и занял левый берег Маны. Густые заросли пихтача и ельника хорошо скрывали партизан. Щетинкин нашел ущелье, по которому должна была пройти пятитысячная армия белых. Сюда были стянуты почти все пулеметы и вся артиллерия партизан.
Вдоль правого берега быстрой, неширокой в этом месте реки Маны тянулось шоссе, над ним стеной вставали коричневато-серые обрывистые скалы.
Ранним утром на шоссе показался авангард белых войск. Здесь было много итальянцев в крылатках и черных шляпах с перьями. Солдаты чувствовали себя хозяевами положения. Они громко разговаривали, смеялись, поднимали с шоссе камешки и бросали в реку, орали итальянские песни. Колонна растянулась на много верст. В ней было несколько тысяч солдат и офицеров. Скрипели возы с награбленным добром. Позади колонны поднимались столбы дыма, это горела подожженная белыми деревня Тюлюл.
В середине колонны ехали на лошадях генерал Шарпантье, полковник Компот-Анжело и есаул Бологов.
— А правда, что за голову этого красного генерала Щетинкина объявлена награда в тысячу золотых рублей? — спросил Компот-Анжело у Шарпантье.
— Господин генерал, — обратился Бологов к Шарпантье, с опаской поглядывая на скалы, — прикажите пройти ущелье форсированным маршем.
Шарпантье недовольно поморщился.
— Вы засиделись в штабах, есаул. Расшатали нервы. Сперва вы предлагали вообще не входить в ущелье, теперь предлагаете пройти его форсированным маршем. — И, обращаясь уже к полковнику Компот-Анжело: — Кстати, у вас, полковник, есть возможность получить царские золотые за голову Щетинкина.
— Боюсь, мы опоздаем. Розанов, наверное, уже занял Баджей и Щетинкина схватил, — отозвался Компот-Анжело.
— Ваши страхи не имеют основания. Щетинкин — хитрая лиса: он не будет ждать Розанова, а отступит сюда. А сюда — значит нам в руки.
— Генерал, я настаиваю! — перебил полковника есаул с отчаянной решимостью. — Прикажите форсировать продвижение!
— Перестаньте устраивать истерику, есаул!
И вдруг взорвались скалы. Со всех сторон донесся оглушительный треск пулеметов. В ущелье стоял беспрестанный грохот, усиленный эхом. В панике метались по шоссе солдаты. Многие из них бросались в реку и гибли. Густо окрасились кровью воды реки. Сражение длилось несколько часов. Ни один белогвардеец не уцелел. На волнах покачивалась шляпа полковника Компот-Анжело. Рядом — фуражка Шарпантье.
— Ну вот и все… — сказал Щетинкин. — Враг разбит и уничтожен. Бородино, Канны… Что будем делать дальше, главком?
Кравченко был серьезен.
— Как звали того дядю? — спросил он.
— Его звали Пирр, Александр Диомидович.
— Знал, что догадаешься, о чем я думаю. Да, мы одержали блестящую… Пиррову победу. Отсюда нужно уходить.
— Куда?
— Вот об этом я и хотел тебя спросить.
В Степном Баджее созвали митинг. На крыльце стояли Кравченко и Щетинкин. Кравченко говорил:
— Товарищи! В последнем, Манском, бою мы уничтожили пять тысяч солдат и офицеров противника. Поздравляю с победой! — Когда раздались крики «ура», Кравченко поднял руку: — Но оставаться в Степном Баджее мы не можем.
Наступила гробовая тишина, все недоуменно переглядывались.
— У нас осталось две тысячи бойцов. Триста раненых. Белогвардейцы захватили хлеб. Запасы ничтожны…
В толпе послышался ропот.
— Снарядов нет, патронов мало. Колчак подтягивает новые силы, несмотря на свои неудачи на западе. Мы решили эвакуировать Баджейскую республику!
— А две тысячи пленных? — подал кто-то голос.
— Пленным даем свободу: идите на все четыре… Так предлагает Щетинкин.
На крыльцо вскочил Альянов:
— Вот до чего довели нас знаменитые полководцы Кравченко и Щетинкин!.. В своей баджейской яме мы защищены хребтами, рекой. А в тайге нас перестреляют по одному. Не поддавайтесь на провокацию, товарищи!
Альянова отстранил слесарь патронно-оружейных мастерских Карасев:
— Вы меня знаете! По вине этого типа — Альянова погибло наше продовольствие. Теперь он распространяет слухи, будто всех раненых отравят, а пленных расстреляют. Сам слышал. К стенке его!..