В этой знойной пустынности таилось что-то манящее, будто свобода нашла здесь полное свое выражение. Они лежали с Чимидом в кургузой тени тополей, а вдали выгранивались бледно-сиреневые скалы. В небе плавали орлы, и оттого ощущение зноя становилось словно бы сильнее. Травы по пояс выкинули к солнцу желто-белые и синие цветы. Даже не верилось, будто зимой морозы в этих краях подкатывают к сорока градусам.
Чимид негромко пел на своем языке:
Песня была бесконечная, как сама степь.
Здесь и нашел их сотрудник Шагдар, приехавший на коне из Югодзыра.
— Ганджур и Данджур находятся в монастыре, — сообщил он. — Я установил это через лам, даже знаю, где книги хранятся.
— Наша экспедиция подходит к концу! — сказал Чимид удовлетворенно.
Щетинкин был другого мнения.
— Она только начинается.
Формально, несмотря на правительственные бумаги, предписывающие передать Ганджур и Данджур, вывезенные из столичного монастыря в Югодзыр, Чимиду, забрать книги мирным путем не представлялось возможным. Настоятель монастыря скажет, что никаких книг у него нет, или же станет доказывать, будто они всегда находились в Югодзырском монастыре, а отбирать священные книги никто не имеет права. И в том же духе. Заграничная пресса поднимет шум.
Они долго ломали голову, как действовать дальше.
— Думаю, вам с ученым специалистом Бадзаром надо явиться в монастырь и поговорить с настоятелем, — посоветовал Петр Ефимович. — Потребовать рукопись.
— А что это даст? — скептически заметил Чимид.
— Если вы будете требовать, настоятель сразу же переправит библиотеку во Внутреннюю Монголию, в первый же тамошний дацан.
— Тут его и хватай?.. — сказал Чимид по-русски, вспомнив присказку Щетинкина.
— Тут его и хватай!..
Они сразу же отправились на машине на границу, чтобы обо всем договориться с пограничниками. У горы Дзотол-Хан-ула сделали остановку. То был давно потухший конусообразный вулкан. Его вершина поднималась на триста метров над окрестными равнинами. Гора круто обрывалась на юг и на запад.
— Не исключено, настоятель монастыря попытается на время спрятать библиотеку здесь, — сказал Чимид. — Видите тот памятник на вершине? Это обо из кусков лавы. Священное место. Пастухи опасаются подниматься туда.
Черный вулкан с разорванным кратером в самом деле мог отпугнуть суеверных аратов. Повсюду высились ноздреватые базальтовые глыбы. Да и в самом гигантском кратере можно было спрятать несколько верблюжьих караванов.
— Ну а мы все-таки поднимемся на вершину, — предложил Щетинкин. Ему хотелось самому взглянуть на кратер, чтобы убедиться в предположении Чимида.
К его удивлению, они без особых усилий поднялись к громадному обо, и ветер чуть не свалил их в пропасть. В куче камней торчали палки с лоскутками разноцветной материи. Кое-где лежали серебряные монеты — приношения почитателей духа вулкана. Заметив свежий сырок, принесенный в жертву, Чимид сказал:
— Кто-то совсем недавно поднимался сюда.
Они всматривались в сверкающее марево: там, совсем неподалеку, проходила граница, а дальше простиралась Внутренняя Монголия, неведомая земля. Конечно же, сотни троп ведут туда, тайных и явных. Там, неподалеку от границы, находится монастырь, с которым Югодзырский, несомненно, поддерживает связь…
— Пограничники будут поджидать похитителей драгоценных книг здесь, возле вулкана, и, конечно же, на самой границе. Не ускользнут!
А если ускользнут? Если знают проходы на ту сторону, неведомые молодым пограничникам? Прощай Данджур и Ганджур? Прощай навсегда?.. Если бы самому находиться в засаде!
Но напрасно Щетинкин волновался. Все произошло, как они и предполагали. После визита Чимида и ученого специалиста Бадзара Ендон-Хамбо в ту же ночь снарядил верблюжий караван, тюки и сундуки которого были набиты бесценными рукописями и книгами. Караван задержали на границе. Его специально пропустили мимо горы Дзотол-Хан. Караванщиков отпустили: пусть расскажут обо всем настоятелю! Настоятелю, чтоб не разоблачить себя, пришлось молча проглотить пилюлю: ведь ни Ганджура, ни Данджура в его монастыре не было…
Бескровная операция завершилась, священные книги погрузили в крытый автофургон и под охраной отправили в Улан-Батор. Отряд должен был выступить рано утром, но среди ночи Щетинкина и Чимида разбудил цирик, прискакавший с погранзаставы: