Также летом мы (я, Луна, Драко и Гарри) ездили в Швейцарию навестить реабилитирующихся. Не патриотично это признавать, но Целители Разума британского разлива не идут ни в какое сравнение со швейцарскими, так что очевидно, кого выбрал Лорд Малфой. Мне напомнить вам негласный девиз рода Малфой? «Только всё самое лучшее!»
Наш Ворон из Барсучей Норы (как Гарри «ласково» окрестили в Хогвартсе) наконец-то нашёл новые свободные уши и нагрузил их информации про иллюзии, на которых он в последнее время просто помешался. Периодически его речь скатывалась во французский (вот это я понимаю муштра), так что поддержать данную беседу адекватно мог только Руквуд (бывший Невыразимец, как никак), так что Гарри таскался к тому в палату даже чаще, чем к «родственнику», коим являлся Блэк.
Пристального внимания Гарри избежал только Долохов, но тут внезапно активизировалась Луна, выяснив, что какая-то прапрабабка Долохова по линии сводной по матери сестры отца была травницей. Травницы и травники встречаются в Великобритании также редко, как прирученные нунду (то есть, только у Ньюта Скамандера, да и тот где-то шляется), так что мы все где-то три дня подряд сидели в палате у Антонина и слушали истории про эту прабабку. Подозреваю, часть сведений он просто выдумал, но предположение, что она была знакома с самим Кощеем Бессмертным мне понравилось.
Плодотворно проведя две недели в Швейцарии, мы вернулись в Британию к повторному слушанию по делу Лестрейнджей. Их признали невиновными, но потребовали, чтобы они прошли два года реабилитации за границей, и им будет позволено вернуться только после заключения эксперта из Мунго. Малфои торжествовали, Железная Леди рвала и метала, общественность волновалась, мне было жаль Невилла: попасть в центр скандала — не то, что нужно ребёнку. И мне до сих пор непонятно, как Леди Логнботтом вообще допустила подобное.
После этого случилась моя неприятная встреча с Альбусом-много-имён-Дамблдором. Просто тот встретился со мной, когда я в очередной раз прогуливался по Годриковой Впадине. Дом родителей Гарри снова передали ему, и сейчас здесь активно идёт ремонт. Сам Гарри пока не решается лезть ни сюда, ни в Поттер-мэнор, ни в Гриндол-касл, замок Агнессы Фиомии Поттер, его прабабушки. Остальная его собственность до совершеннолетия Гарри переходила под опеку Малфоев, и там Гарри уже побывал.
— Хорошо вам играться с жизнями людей ради своих эгоистичных желаний?
Я обернулся и сразу же его узнал. Даже выглядящего максимум на тридцать по «магловским» меркам. Даже с короткой стрижкой и рыжей бородой. Даже в строгом официальном костюме. Возможно, тогда я видел его намного более реальным, чем кто-либо. Так и хотелось подойти к тем людям, что состоят в его Ордене, заглянуть в глаза и спросить: «Вы действительно знали его?»
— А вам? — Спросил я в ответ. — Я лишь наблюдаю. Но ведь вы учавствуете.
Он покачал головой, будто бы не ожидал от меня такого ответа, сложил руки на груди, нахмурил брови. Его что-то раздражало. Что-то, что я не мог распознать.
— Все вы, Высшие, одинаковые, — Он не боялся того, что нас кто-нибудь услышит, не боялся, что я чего-нибудь не пойму. Но нападать на меня не хотел: тут не только я дам отпор, но и весь Магический мир, и Магией впридачу прилетит. Одно моё убийство того не стоит. Для него не стоит. — Все вы говорите, что не вмешиваетесь. Но это не мешает вам играть нами.
Я прищурился. Я не мог понять, на кого он намекает, да и не хотел. Это меня даже не злило, лишь легко раздражало.
— Все вы, люди, одинаковые, — Ответил я ему в том же тоне. — Все вы сначала творите что-то, а потом ищете, на кого свалить свою вину.
Дамблдор опустил руки. Я заметил, как пальцы его легко поигрывали палочкой. Это была даже не угроза, так, намёк, лёгкий дискомфорт. Он не хотел разговаривать со мной, ему вообще не нужен был диалог: всё, что ему надо было, так это обозначить мне, что он знает, кто я такой. Как будто это может напугать меня. Как будто убедит меня действовать. А те люди, которыми я дорожу, смогут дать отпор и без моей помощи.
Моя позиция проста: я не хочу и не лезу в интриги. Ничего меня не заставит действовать по-другому. У меня просто нет причин. Даже если одно это моё решение уничтожит весь этот Мир, я не поменяю своего решения. Всё мы когда-нибудь окажемся за Гранью. Нет начала без конца. Нет абсолютно вечных. Нет всезнающих. Даже бесконечность, и та относительна. Бесконечное число цифр существует только в нашей голове как идея, да и то не у всех.
Дамблдор развернулся и аппарировал. Тоже обозначил, что не ожидает от меня удара в спину. Я отправился в Пруэтт-мэнор с помощью порт-ключа. Вышел в сад и сел на качели, которые здесь были закреплены специально для меня. Сел я спиной к поместью, так что созерцать пришлось бесконечную во все стороны зелёную долину холмов.
Я, скорее, почувствовал, чем действительно понял, что Ричард, моя «лента», безмолвно стоит позади меня. Ещё я услышал мотив. В той, следующей прошлой жизни, если судить по его воспоминаниям, Ричард был весёлым малым. Хохочущим. Сочувствующим. Интересно, смог бы он стать таким, если бы остался в мире Ринальди и его вечных игр без оглядки на последствия? Формально, Ринальди, не смотря на то, что я считаю его другом, планомерно уничтожает собственноручно созданный Мир, так что я бы ему даже свой разум не доверил бы.
— В недобрый час я взял жену,
В начале мая месяца
И, много лет живя в плену,
Не раз мечтал повеситься.
Я был во всем покорен ей
И нес безмолвно бремя.
Но, наконец жене моей
Пришло скончаться время.
Я отклонился назад, поймав глазами силуэт Ричарда, что примостился на одной из веток яблони. Потом наклонился вперёд, приводя качели в движение. Вперёд. Назад. Вперёд. Назад. Вперёд, назад, вперёд, назад, всё быстрее и быстрее, всё выше и выше. Всё как будто исчезло. Только яблоня, к ветке которой закреплена качеля, только я, только эта странная песня.
— Не триста дней, а триста лет
Прожив со мной совместно,
Она ушла, покинув свет,
Куда - мне неизвестно…
Я так хотел бы разгадать
Загробной жизни тайну,
Чтоб после смерти нам опять
Не встретиться случайно!
Качели взлетели всё выше, ветер бил по ушам, сплетаясь со словами и мелодией. Мне было абсолютно всё равно. Мне было точно не плевать. Я любил весь этот странный чудесный Мир. Я ненавидел его за то, что он заставляет меня делать выбор.
— Я совершил над ней обряд -
Похоронил достойно.
Боюсь, что черт не принял в ад
Моей жены покойной.
Она, я думаю, в раю…
Порой в раскатах грома
Я грозный грохот узнаю,
Мне издавна знакомый!{?}[Роберт Бернс — Счастливый вдовец. Музыка: Канцлер Ги]
Я стану существом, на которое намекал Дамблдор. Я предам собственные слова и мысли. Возможно, сейчас я намного больше человек, чем любой Высший. Ведь что есть человек? Череда выборов. Что есть Высший? Череда выборов. Что есть личность? Тоже всего лишь череда выборов. Так кто же я, если я делаю выбор: человек, Высший или личность?
Я не знаю. Я полетел с качели вверх, в синее небо. Я упал с качели вниз, в зелёную траву. Всё же, что я всё-таки сделал? Не знаю. Я просто не знаю. С какой стороны посмотреть.
Я лежал в зелёной траве и думал. Думал о том, что я — это я, и выбирать сейчас нет смысла.
Я уже давно всё решил. А Дамблдор может идти к Истинным.
========== Финал ==========
Комментарий к Финал
Ну вот и финал, ребята. У нас, как-никак, в метках стоит “Открытый Финал”, надо отрабатывать это
«Улетай на крыльях ветра ты в край родной, родная песня наша» ©
Петунье Дурсль уже давно снился один и тот же сон. Маленькая рыжая зеленоглазая девочка качается на качелях, а после взлетает в синие небо. Сон был красивым. Тёплый осенний ветер качал начинающую желтеть траву, по удивительно синему небу плыли мягкие белые облака, и в это небо взлетает рыжая девочка. В основном Петунья видела копну ярких, почти алых волос, что взлетают вслед за девочкой. И взлетают. И взлетают.