В Омише, на улице Жертв Блайбурга, дом семнадцать, третий этаж, Маринко Шево в пижаме открыл им дверь, впустил в комнату, показал на тахту, сам уселся в кресло и продолжил на приставке играть в Call of Duty.
— Такой молодой, а уже на пенсии, — произнес дядя Иве просто так, чтобы что-то сказать, но этому человеку действительно не могло быть больше тридцати.
— Позвоночник, — объяснил сапожник-пенсионер, не отрывая взгляд от экрана.
— Позвоночник — это беда, — сочувственно кивнул Иве.
— Мы пришли, потому что нам сказали, что вы можете нам помочь, — начал Крешимир. — Мы ищем одну девушку, которая работала в кофейне, там, где вы…
— Говнюк! — сказала, проходя через комнату на кухню, какая-то женщина, судя по возрасту, супруга Шево.
— Корова! — кратко парировал Шево, пробегая с автоматом в руках через какие-то развалины.
— Кофейня «Жираф» была там же, где ваша мастерская по ремонту обуви, на Антона Павловича Чехова, двадцать три… — продолжил Крешимир.
— Не было там никакой кофейни, — перебил его Шево, давая автоматную очередь по двум вражеским солдатам. — Или я никогда про нее не слышал…
— Осел! — перебила его жена, возвращаясь из кухни.
— Бестолочь! — лаконично бросил он ей в ответ и продолжил: — На том месте до меня у одного типа, Елича…
— Там за сгоревшим грузовиком два немца, — предупредил его дядя Иве.
— О, спасибо, — сказал бывший сапожник и двумя меткими выстрелами ловко ликвидировал обоих нацистских бандитов. — Так вот, у Елича там была мастерская по ремонту и обслуживанию стиральных машин.
— Елич? Может быть, знаете, где он сейчас?
— Не имею никакого… А-а-а-а! — Он вдруг вскрикнул и упал, сраженный пулей немецкого снайпера, который ловко укрывался на башне церкви.
— Неужто тебе конец?! — злорадно крикнула из соседней комнаты жена. — Неужели он тебя, гада, убил?! Черт бы побрал и тебя, и тот день, когда я за тебя вышла!
— Все перемешалось, — недовольно пробурчал Крешимир, когда они покинули квартиру Шево.
— Капитализм, динамичное общество, — объяснил ему дядя. — Ничто не остается там, где было раньше.
Елича, который ремонтирует стиральные машины, оказалось не так уж трудно найти на новом месте, на Пуянке, но зато они здорово намучились, пока несколько дней искали албанца, который до Елича арендовал помещение для ведения бизнеса на улице Чехова, двадцать три, и давно уже вернулся к себе домой. После того как они поговорили по телефону с десятком его внуков, племянников, сестер и других родственников, им наконец-то позвонил кондитер Синан Фехмиу из Струмицы, который направил их к парикмахерше Татьяне Крагич. Однако госпожа Татьяна тоже не слышала про кофейню «Жираф», хотя та была на месте ее парикмахерской, так что она послала их к пекарю Шиме Лозе. От пекаря Шимы Лозы Крешимир с дядей Иве попали к часовому мастеру Юре Кодричу, который посоветовал им поискать фотографа Мате Ливаду.
После почти двух недель поисков Крешимир совсем одурел от множества имен и адресов, давняя любовь стала казаться ему потерянной, и он решил бросить поиски. Дяде пришлось уговаривать его сделать последнюю попытку: пойти в Мертояк к Мате Ливаде на Одесскую улицу, дом семнадцать. Они поднялись на восьмой этаж и только хотели позвонить в дверь, как она открылась и из квартиры вышел священник.
— Слава Иисусу Христу! — приветствовал его дядя Иве, как и положено.
— Во веки веков. Вы родственники? — спросил священник и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Бедняга. Боюсь, долго не протянет.
— Что поделаешь, нас всех это ждет, — ответил дядя философски.
Они протиснулись мимо священника в квартиру и направились по коридору в спальню, где, окруженный своими близкими, умирал Мате Ливада, известный нескольким поколениям жителей Сплита как Фото Мате. Его супруга, сыновья и снохи с удивлением посмотрели на неожиданно появившихся мужчин, которые как раз собирались объяснить, зачем пришли, но неожиданно с постели подал голос умирающий.
— Крешимир, — шепнул старик почти неслышно, показывая узловатым пальцем на Крешо, и его желтое лицо неожиданно озарилось. — Я тебя сразу узнал.
— Вы знаете, кто я? — спросил Крешо, поспешно подошел к кровати и, потрясенный, упал на колени.
— Конечно я знаю, кто ты. Она тебя точно так и описала, — сказал Мате Ливада, положив ладонь Крешимиру на темя, и стал нежно поглаживать его волосы. — Я уже больше десяти лет жду, когда ты придешь. Даже думал, вот, умру и никогда тебя не увижу…