— Пятнадцать лет прошло, — рассудительно добавил Культура.
— Неважно, да хоть пятьдесят. Речь идет о правах хорватских ветеранов, — неумолимо продолжал сержант, подчеркивая свои слова ударами кулака по столу. — Нельзя, чтобы кто угодно мог нас поиметь. Я считаю, что из уважения к нашей Отечественной войне, из уважения ко всем погибшим и пропавшим без вести, из уважения к изгнанным и беженцам эта несправедливость должна быть пресечена. Не за такое государство мы боролись. Нет и еще раз нет, дорогой мой господин Иве.
— Ну да, конечно, это так, но что теперь делать? — проговорил дядя Иве малодушно. — Девушка в субботу выходит замуж, а ему к ней даже не подойти. За ним следит полиция…
— Сеньор Иве, — перебил его Миле, самоуверенно улыбаясь, — на войне у нас бывали ситуации и потяжелее, но разве мы когда-нибудь уступали численно превосходящим нас сербо-коммунистическим оккупантам и их бородатым подручным?
— Никогда! — торжественно произнесла тетя Роса.
Однако разведывательные действия, которые в следующие два дня предприняла их маленькая тактическая группа, показали, что будет не так-то легко отстоять уважение к Отечественной войне, к погибшим, пропавшим без вести, изгнанным и беженцам. Кларич припарковал свою фуру на Бачвице и через дырку в брезенте понаблюдал в бинокль за виллой, после чего сделал обескураживающее сообщение: два полицейских автомобиля без номеров каждые восемь часов сменяются на улице, где живет Ловорка, и она остается под постоянным надзором даже вне дома.
Культура, со своей стороны, через журналистские связи разузнал, что на венчании в субботу в кафедральном соборе Святого Духа, кроме родственников и друзей жениха и невесты, градоначальника, жупана и министра внутренних дел, будет еще примерно пятьдесят полицейских, обычных и из спецназа. Приглашения на венчание отпечатаны втайне, никто не знает где именно, каждое пронумеровано и заверено подписью начальника полиции. Церковь тщательно осмотрена, и перед ней постоянно находится патрульная группа в форме; кроме того, можно предположить, что среди туристов, которые с кино- и фотокамерами постоянно толпятся возле этого знаменитого культурного и религиозного объекта, по крайней мере двое или трое будут замаскированными агентами полиции.
Задумчиво выслушав отчеты, сержант Миле тяжело вздохнул:
— Задуманное будет трудно осуществить силами четырех человек.
— Как это четырех? А я?! — воскликнул дядя Иве.
— Сеньор, не обижайтесь, но вы уже в возрасте, это не…
— Парень, чтобы я больше не слышал от тебя такого, — перебил его дядя гордо. — Дети у меня выросли, я дал им в руки хлеб, и мне больше нечего бояться. Если кто и погибнет, то пусть лучше это буду я, чем кто-нибудь помоложе.
Слушая его, тетя Роса тихонько высморкалась в фартук с цветами.
— Ну хорошо, если вы так хотите, — сказал сержант неохотно. Прикурил сигарету от зажигалки «Зиппо», на которой был выгравирован герб их воинской части, выдохнул дым и повернулся к Культуре: — Культура, тут нам потребуются твои шахматные мозги.
Культура разложил на кухонном столе карту города и, сконцентрировавшись, долго смотрел на нее, а потом вдруг принялся лихорадочно чертить на ней какие-то стрелки. После нескольких часов выкраивания и перекраивания, препирательств и согласований у них был готов окончательный план, самый лучший, какой они могли составить, принимая во внимание ограниченное количество людей и ресурсов. Это была смелая и рискованная акция. Всего один неверный шаг — и все кончится плохо, но даже если кто-то и сомневался в успехе, он этого не показывал.
Застегивая молнию на спине свадебного платья, мать смотрела на отражение Ловорки в зеркале, и от нее не укрылась подавленность невесты.
— Вот коза глупая, — сердито сказала она.
— Да не люблю я его, — шепнула Ловорка.
— Ну вот, опять за свое. Она его не любит. Как будто это важно. Вот иногда купишь туфли, а они тебе немного маловаты. Не беда же, разносятся. Ты что, думаешь, что кто-то придет с туфлей точно на твою ногу? Дорогая моя, ничего страшного! Золушке тоже не налезала, но она была женщина умная, разглядела: парень что надо — хорват, католик, спокойный, материально обеспечен, физически и душевно здоров, где жить есть… И что тебе еще нужно? Стиснешь зубы и обуешься. А если немного жмет пальцы или натирает пятку, ничего страшного. Главное — не остаться босой.
— Без пяти одиннадцать, стрелки совпали, кто-то обо мне думает, — вдруг задумчиво произнесла Ловорка, а мать поняла, что дочка ее вообще не слушала.