— Что ж, как пришел, так и уходи по-хорошему. Что ты таскаешься за мной, как щенок?
— Ну, по правде сказать, меня интересует операция, которую будут изучать в Вест-Пойнте.
От неожиданности сержант Миле побледнел, а начальник полиции игриво подмигнул ему:
— Как это ты выразился: «педик Капулица выпендривается: ни доказательств, ни каких-то каких косвенных улик у него нет…»
— О чем это ты говоришь?
— Не притворяйся дураком. Я тебя поставил на прослушку, Миле, — объяснил ему начальник, снова игриво подмигнув. — Когда ты от нас уходил, я оснастил тебя одним маленьким, совсем маленьким микрофончиком.
— Как… Где? — процедил сквозь зубы сержант.
Капулица перевел взгляд на зажигалку «Зиппо» с выгравированным гербом воинской части, лежавшую на столе среди стаканов, и Миле понял свою ошибку. Он в ярости схватил предательский предмет и швырнул его в голову шефа полиции. Тот, однако, ловко увернулся, а где-то у него за спиной раздался звон разбитого стекла. Возможно, бутылок того самого дорогущего двадцатипятилетнего кубинского белого рома.
Тут Бранимир и Звонимир увидели, как к ним со всех сторон угрожающе приближаются человек двадцать, все в штатском, в то время как два полицейских автомобиля с включенными синими мигалками, но без сирен почти бесшумно проскользнули по улице и остановились возле террасы лаунж-бара.
— Позволите присесть? — спросил Капулица, опускаясь на диванчик рядом с Миле и с живым интересом рассматривая близнецов. — Так, значит, вы братья того преступника?
— Ничего ему не говорите! — предупредил их сержант.
— Миле, ты мне больше не нужен, — сказал Капулица почти ласково. — Езжай домой, тебя жена ждет.
— Ничего не говорите этому сукиному сыну!
— Миле, до свидания, — попрощался с ним шеф полиции, а двое из группы мужчин в штатском, окруживших их столик, грубо схватили сзади сержанта под руки и потащили его в сторону от Капулицы и Поскоков.
— Держитесь, парни! Посылайте на хер этих спецназовских ублюдков! И ничего не говорите! Покажите ему, что значит быть настоящим хорватом, пусть эта сербо-коммунистическая скотина узнает! — орал Миле, пытаясь вырваться из рук полицейских. Он пинал все вокруг, перевернул стол и разбил стаканы для коктейля, а на прощание, убедившись, что все это напрасно, запел:
В подвальном помещении с низким потолком и голым бетонным полом не было окон, и оно было полностью звукоизолировано. Снаружи сюда не долетало ни звука. Под мутным желтым светом единственной голой лампочки сидели Бранимир и Звонимир, привязанные кожаными ремнями к двум большим тяжелым стульям, прочно привинченным к полу; оба были в синяках, с окровавленными носами и ртами, потому как их укрощение прошло не без сопротивления. Когда братьев наконец связали так, чтобы они могли шевельнуть ногами и руками не более чем на пару миллиметров, Капулица отпустил всех своих сотрудников, потребовав, чтобы ему прислали какого-то Доктора. Потом вытащил из темного угла обычный деревянный стул, поставил его спинкой к пленникам и, сев на него верхом, облокотился на спинку и принялся их с интересом разглядывать.
— Полагаю, что нет смысла, — произнес он после продолжительного разглядывания, — избивать вас и обливать ледяной водой, мучить с помощью огня, тока или пиявок.
— Ну как знать? — вежливо ответил Звонимир. — Не попробуешь — не узнаешь.
— Э-эх, — отмахнулся Горан Капулица. — Вы, гниды, живучие… Думаю, постарайся я как следует, в конце концов своего бы добился, но ушло бы слишком много времени. И мы бы намучились, и я, и вы. Нет смысла… А, Доктор, — приветствовал он мелкого, сухощавого, горбатого старика с черным медицинским саквояжем в руке, который в этот момент вошел в комнату. — Мы зовем его Доктором, — объяснил он Поскокам. — Он ненавидит, когда его зовут по имени… Доктор, у тебя все препараты с собой?
Горбатый забормотал что-то утвердительное, чем-то занятый за столом в полумраке, за спиной у Капулицы. Слышалось шуршание, позвякивание стекла, потом зашипело и синим цветом засветилось пламя газовой горелки.
— В середине семидесятых Доктора, как перспективного начинающего специалиста, отправили на курсы усовершенствования в полицейскую академию Чили, — сообщил им Капулица. — Среди выпускников он был лучшим. Президент страны, генерал Аугусто Хосе Рамон Пиночет Угарте лично поздравил его. Доктор мучитель высшей категории. Очень часто бывает на семинарах в Северной Корее, по приглашению американцев был их консультантом, когда они строили и оснащали лагерь в Гуантанамо. Он мог бы зарабатывать огромные деньги, если бы решил уехать, но, черт побери, не может жить без Сплита. У него здесь небольшая лодка в Матеюшке, он ловит рыбу, держит дома птиц. Большой любитель щеглов, они для него все, с тех пор как он остался без жены. Подстроил дело так, — нагнулся Капулица и доверительно шепнул им: — Чтобы это выглядело как несчастный случай.