Бруно рассеянно просматривал записную книжку, что лежала у него на коленях. Сегодня утром книжка попалась на глаза, и Бруно не мог вспомнить, брал ли он ее в Санта-Фе, — нужно удостовериться, что там нет ничего про Гая, пока Джерард не сунул туда свой нос. Многих он захочет снова проведать — теперь, имея новые факты. Бруно вынул карандаш из кармана: в голову ему пришла интересная мысль. Под буквой «П» он написал: «Томми Пандини, 232 Зап. 76 ул.», а под «С» — «Слитч» — контора по найму телохранителей, мост Чертовы ворота».
Пускай-ка Джерард вот этих поищет.
«Дэн — 8.15, отель «Астор», — значилось на чистом листке в конце книжки. И думать забыл, кто такой Дэн. «Вытрясти $ из Клт. к I-му июня». Бруно перевернул страницу, и легкий холодок пробежал по коже: «Вещица Гаю — $ 25». Он с хрустом выдернул перфорированный листок. Тот пояс из Санта-Фе для Гая. Зачем было записывать? Глупый сиюминутный порыв.
Большая черная машина Джерарда заурчала, подъезжая к дому.
Сделав над собой некоторое усилие, Бруно остался на месте и закончил просматривать записи. Потом сунул книжку в карман, а вырванную страничку запихнул в рот.
Джерард, с сигарой в зубах, шел по выложенной плитняком площадке, размахивая руками.
— Что новенького? — осведомился Бруно.
— Кое-что, — Джерард кинул взгляд от угла дома наискосок по лужайке до оштукатуренной стены, будто прикидывая, какое расстояние должен был пробежать убийца.
Бруно, трудясь над клочком бумаги, двигал челюстями как ни в чем не бывало, словно жевал резинку.
— А именно? — спросил он. Через плечо Джерарда разглядел: «шестерка» сидит в машине на водительском месте и пристально наблюдает за ними из-под полей серой шляпы. Ну, подумал Бруно, и мрачный же тип.
— Например, то, что убийца не сразу попал в город. Он двигался все время в этом направлении, — Джерард выбросил всю руку вперед, как хозяин деревенской лавки, указывающий дорогу. — Пробивался через тот лес, и было ему несладко. Вот что мы нашли там.
Бруно поднялся взглянуть на клочок лиловой перчатки и лоскут материи, темно-синей, как пальто Гая.
— Черт. Вы уверены, что это оставил убийца?
— В достаточной степени. Вот это — от пальто. А это, кажется, от перчатки.
— Или от кашне.
— Нет-нет, здесь есть шов. — Джерард ткнул толстым веснушчатым пальцем.
— Классные перчаточки.
— Женские, — Джерард подмигнул.
Бруно ухмыльнулся было с издевочкой, но тут же покаянно потупился.
— Сначала я думал, что работал профессионал, — вздохнул Джерард. — Дом он, несомненно, изучил. Но трудно предположить, что профессиональный убийца настолько потерял голову, чтобы продираться сквозь чащу там, где мы это нашли.
— М-да-а, — заинтересованно протянул Бруно.
— Он, правда, знал верную дорогу. Верная дорога была от него ярдах в десяти.
— Почему вы так в этом уверены?
— Потому, Чарльз, что убийство было тщательнейшим образом продумано. Сломан замок на задней двери, бидон из-под молока придвинут к стене…
Бруно молчал. Херберт рассказал Джерарду, что это он, Бруно, сломал замок. А может, Херберт рассказал и о том, что Бруно и бидон придвинул к стене.
— Лиловые перчатки! — Джерард залился таким веселым смехом, какого Бруно никогда от него не слышал. — Какая разница, тот ли, другой цвет — главное, чтобы отпечатков не оставалось, правда?
— Ну, да, — сказал Бруно.
Через террасу Джерард прошел в дом.
Бруно постоял и отправился следом. Джерард пошел на кухню, а Бруно поднялся по лестнице. Бросил записную книжку на свою постель и спустился в холл. Открытая дверь в комнату отца вызвала странное чувство: Бруно словно только сейчас осознал, что отец умер. Да, распахнутая настежь дверь заставляет почувствовать это, подумал Бруно, как выбившийся конец рубашки, как спящий часовой, — будь отец жив, он никогда не допустил бы такого. Бруно сдвинул брови, подошел и быстрым движением закрыл дверь, оставив по ту сторону ковер, истоптанный ногами сыщиков, ногами Гая, развороченные ящики стола и чековую книжку, что лежала открытая, словно ожидая подписи отца. Бруно осторожно отворил дверь к матери. Она лежала в постели — розовый шелковый шарф скрывает шею до подбородка, лицо повернуто к стене, глаза открыты — и так с самой субботы.
— Мама, ты спишь?
— Нет.
— Джерард снова здесь.
— Знаю.
— Если не хочешь, чтобы тебя беспокоили, я ему скажу.
— Милый, не валяй дурака.
Бруно присел на постель и склонился к матери.
— Тебе бы поспать, мама.
Под глазами у нее появились морщины, залегли лиловые тени, губы как-то необычно сжатые, удлинились, сделались тонкими.
— Дорогой, ты уверен, что Сэм ничего тебе не говорил — никого не называл?
— Ты можешь себе представить, чтобы он сказал мне что-нибудь в этом роде?
Бруно прошелся по комнате. Присутствие Джерарда в доме раздражало его. Эта отвратительная манера Джерарда на каждого держать камень за пазухой, даже на Херберта, хотя сыщик знает, как тот боготворил хозяина, — не зря же каждое слово дворецкого звучит прямым обвинением в адрес его, Бруно. Однако Херберт не видел, как он делал замеры, иначе бы Джерард и об этом обмолвился. Бруно обошел сад и весь дом, пока мать его лежала больная, и никто, глядя на него, не подумал бы, что он считает шаги. Сейчас ему хотелось выпытать что-нибудь относительно Джерарда, но мать не поймет. Она настояла на том, чтобы нанять Джерарда, потому что он считался лучшим из частных сыщиков. Они — Бруно и мать — действуют несогласованно. Мать запросто может выболтать что-нибудь Джерарду — как, например, тот потрясающей важности факт, что они только в четверг решили уехать именно в пятницу, — и ни слова ему, Бруно, об этом не сказать!
— Знаешь, Чарли, а ты пополнел, — улыбнулась мать.
Бруно тоже улыбнулся: вот это на нее похоже. Теперь она у туалетного столика надевала на себя купальную шапочку.
— Аппетит хороший, — сказал Бруно. Однако аппетита не было и болел желудок. Но полноты прибывало.
Джерард постучался, как раз когда мать закрылась в ванной.
— Она там надолго, — сообщил Бруно.
— Скажи ей, что я жду в холле, ладно?
Бруно постучал в дверь ванной и сказал, потом спустился к себе. По тому, как записная книжка лежала на постели, он понял, что Джерард ее обнаружил и просмотрел. Бруно неторопливо приготовил себе малую порцию виски, выпил, а потом неслышно спустился в холл, где было слышно, как Джерард говорит с его матерью.
— …не то, чтобы он радовался, но и не то, чтобы переживал, а?
— Он мальчик с характером, ты знаешь. Я ничего такого вроде не замечала, — сказала мать.
— Иногда душевные состояния во что-то выливаются. Ты не согласна, Элси?
Мать промолчала.
— …нехорошо; мне бы хотелось, чтобы он оказал большее содействие.
— Думаешь, он что-то скрывает?
— Я не знаю, — ответил Джерард, наверняка со своей мерзкой улыбочкой, и по тону его Бруно мог догадаться — сыщик знает, что он подслушивает. — А ты?
— Думаю, что нет. Куда ты клонишь, Артур?
Она с ним несогласна. Она теперь изменит свое мнение о Джерарде, подумал Бруно. Джерард — тупица, недоумок из Айовы, больше ничего.
— Разве ты, Элси, не хочешь, чтобы я докопался до правды? — спросил Джерард, прямо как детектив в радионовелле. — Он излагает очень путано то, что делал в четверг ночью, расставшись с тобой. У него масса сомнительных знакомств. Среди них мог оказаться наемник кого-нибудь из конкурентов Сэма, шпион или кто-нибудь в этом роде. Чарльз, пожалуй, обмолвился, что завтра вы уезжаете…
— Куда ты клонишь, Артур? По-твоему, Чарльз что-нибудь знает?
— Я бы не удивился, Элси, если бы это было так. А ты, если честно?