Во главе стола стояла Гизела Оберманн, приветствуя каждого появляющегося коллегу напряженной улыбкой. Когда все собрались, она закрыла дверь.
— Надеюсь, у вас действительно веский повод для созыва собрания, — проворчал Карл Фишер, затем раздраженно открыл бутылку минералки и наполнил стакан. — Макс, — прочел он в сводке, что Гизела разложила для всех врачей. — Опять! Ну и что он отколол на этот раз?
— Приношу свои извинения, что столь неожиданно вызвала всех вас, — начала Гизела Оберманн. — К счастью, все мы проживаем в одном и том же месте и можем незамедлительно собираться для обсуждения экстренных новостей.
— Так что произошло? — осведомилась Хедда Гейне. Склонившись над столом, она уставилась на Гизелу поверх очков, словно обеспокоенная матушка-сова.
— Какие же новые подвиги он совершил? — язвительно подхватил Карл Фишер.
— Я как раз собираюсь рассказать вам, что произошло. Но сначала мне хотелось бы напомнить вам о вчерашнем собрании, на котором мы выслушивали Макса. Помните его заявления?
— Он говорил, будто его зовут как-то по-другому, — ответила Хедда Гейне.
— Даниэль Брант, — прочел в своем блокноте Брайан Дженкинс, водя пальцем по строчкам. — Брат-близнец Макса. Они поменялись местами.
— О, да! — фыркнул Фишер и глотнул минералки.
— И вы помните повод для вчерашнего собрания? — продолжила Гизела, игнорируя глумливый тон директора клиники. — Он рисковал собственной жизнью, спасая другого человека. Со всем вашим опытом и знанием Макса, осмелились бы вы утверждать, что это являлось характерным для него поведением?
— Нет, нет, — закачали головами несколько человек.
— Да он просто хочет привлечь к себе внимание. Определенно, своего он добился, — снова пробрюзжал Карл Фишер. — Но мы до сих пор не знаем, что же именно произошло.
— Произошло именно то, о чем он и говорил. Охранники подтвердили. Надо сказать, лично меня его поведение безмерно удивляет. Волей-неволей я задумывалась об истории, что он мне рассказал. Будто он близнец Макса, физически абсолютно схожий с ним, но совершенно иного характера.
— Вот честно, не пойму я, чего вы поднимаете из-за этого такой шум, — вновь затянул свое директор клиники. — Ложь — неотъемлемая черта подобных личностей. И, если не ошибаюсь, врет обсуждаемая личность куда чаще, нежели говорит правду. Так что не вижу здесь ничего нового.
Гизела согласно закивала:
— Именно так я сначала и рассуждала. Вот только на этот раз у него все тщательно продумано, основательно спланировано и исполнено. Те из вас, кто общался с Максом ранее, прекрасно знают, что ложь его рождается в одно мгновение и довольно быстро он от нее отказывается. Из всех тех баек, что он когда-либо пытался скормить мне, он ни разу не повторил ни одной. Они ему самому надоедают. Макс слишком сумасброден и нетерпелив, чтобы придерживаться собственного вранья хоть с какой-то долей постоянства. Но вот сейчас именно так он и поступает. Вот уже четыре дня он рассказывает различным людям одну и ту же историю.
— Полагаю, у него просто истощилось воображение, — буркнул Фишер. — Порой повторяются даже лучшие сказочники.
— Хочу вам напомнить о необходимости всегда задаваться вопросом, а что обсуждаемая личность от этого выигрывает? — снова заговорила Хедда Гейне. — Такие люди если что и делают, то исключительно с целью достижения какой-либо выгоды.
— По-моему, он четко дал понять, чего хочет добиться. Он хочет, чтобы его выпустили, — перебил ее Фишер. — Естественно, это невозможно, но, как говорится, надежда умирает последней. Гизела, у вас ведь достаточно опыта, чтобы не позволять манипулировать собой. Зачем вы отнимаете у нас время рассказами о его выходках?
Гизела Оберманн сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и произнесла:
— В данный момент Макс находится в отделении интенсивной терапии с ожогами правой части тела. Этой ночью он зашел во Вторую зону.
За столом воцарилась тишина. Доктор Фишер принялся молча выводить в блокноте геометрические узоры.
— Он сильно пострадал? — спросила затем Хедда Гейне.
— Было темно, и охрана обнаружила его не сразу. Похоже, пролежал он там довольно долго. Но с ним все будет в порядке.
Брайан Дженкинс принялся сосредоточенно перелистывать свой блокнот.
— Это не он ли… Ага, вот. — Врач постучал пальцем по обнаруженной записи. — Август прошлого года. Подземный водовод.
Гизела устремила на него изучающий взгляд.