— Чем занимался с нашей последней встречи? — осведомилась Коринна.
— Написал кое-какие письма, — пропыхтел Даниэль. — Отсюда же можно отправлять письма?
— Конечно. Просто оставь их на стойке регистрации в незапечатанных конвертах. Перед отправкой вся корреспонденция проверяется персоналом клиники на предмет соответствия.
— Соответствия?
— Естественно, в письмах не должно содержаться угроз и чего-то подобного. Еще нельзя слишком распространяться о Химмельстале. Официально это «специальная психиатрическая клиника», не более, и при общении с внешним миром нам следует придерживаться данного образа.
Коринна несколько раз высоко подпрыгнула, за один прыжок делая два оборота скакалки, затем вернулась к размеренному темпу.
— Далее, писать кому вздумается ты не можешь. Сначала адресата проверяют, и в некоторых случаях его могут и не утвердить. Кому ты написал?
— В службу регистрации населения и паспортный отдел в Швеции, — все так же задыхаясь, ответил Даниэль. — В шведское посольство в Берне. Хочу получить подтверждение своей личности. Точных адресов у меня нет, но я надеялся, что кто-нибудь мне поможет с ними.
Девушка разом остановилась и зашлась смехом.
— Эти письма никогда не покинут Химмельсталь.
— А что насчет входящей почты? Ее тоже просматривают?
— Конечно. Всё читают. И отправителя тоже проверяют.
— Странно. — Он прекратил крутить педали и теперь просто сидел на седле, восстанавливая дыхание.
— Что странно?
— Еще до моего приезда сюда Макс получил письмо. С явными угрозами.
Даниэль рассказал о послании брату от мафии.
— Ты видел само письмо? — поинтересовалась Коринна.
— Нет. Но я видел фотографию, которую они прислали. Избитой девушки.
— Совершенно очевидно, что по официальным каналам такое письмо прийти не могло.
— Как же оно тогда попало сюда?
— Откуда мне знать? Но в Химмельстале можно найти множество вещей, которым здесь точно не место.
Она повесила скакалку на стену.
— Наркотики, например? — предположил Даниэль.
— Тебе предлагали?
— Один мужик в столовой недвусмысленно дал понять, что у него есть что нюхнуть. И еще мне попадались люди явно обдолбанные.
— Саманта?
Да они точно следят друг за дружкой, подумал Даниэль. Кто видел Саманту у него в коттедже? Только хозяйки. Которые могли сообщить об этом Гизеле Оберманн. Которая потом передала Коринне на терапевтическом сеансе.
— Я подумал, что это ночной обход, — словно извиняясь, принялся объяснять он. — Она была чем-то хорошо так накачана. Но я почти сразу же выпроводил ее.
Коринну его рассказ, похоже, удовлетворил.
— В долине имеются наркотики, — признала она, обматывая кисть черным хлопковым бинтом. — Хотя и немного. Достаточно как для удовлетворения спроса, так и поддержания высокого ценника. Думаю, существующий оборот, точно рассчитанный по количеству потребителей среди населения такого объема, вполне может обеспечивать роскошную жизнь двум-трем дилерам.
— И кто они? Тот мужик в джинсовой жилетке?
— Это мелкий дилер. Но если ты прогуляешься по долине на запад, на правом склоне обнаружишь пару действительно шикарных домов. Причем их обитатели не заняты на какой-то особо важной работе. У них наверняка другой источник дохода.
— И кто там живет?
— В вилле на вершине склона живет Ковальски, а в той, что пониже, Сёренсен.
Ковальски и Сёренсен обычно играют в карты у бассейна, как уже знал Даниэль.
— Но как они доставляют сюда наркоту?
— Хороший вопрос. Все поставки в долину тщательно проверяются. В теории контрабанда невозможна.
— А руководство клиники в курсе о наркотиках?
— Несомненно.
— Почему же они тогда не остановят торговлю?
Коринна бросила на него удивленный взгляд.
— Как? Вызовут полицию? Привлекут к ответственности причастных? Накажут их? Они и так уже осуждены и наказаны. Свое получили. И теперь никакие суды и тюрьмы им не грозят. Суровее уже не накажешь. Только и остается, что вести педантичное научное исследование происходящего.
— Выходит, они изучают наркоторговлю, но не пресекают ее? — возмутился Даниэль.
Девушка обвязала вторую руку и закрепила бинт на липучке.