— Вам плохо?
— Нормально все, пройдет, — соврал Матвей. — Вы лучше скажите, что тут было?
— Да турист притащил тайком на борт брикет. Выходного контроля нет, вот и… А в начале перехода брикет вдруг превратился в светящийся шар, разбух и исчез. Я дал команду выхода, и вскоре все энергосистемы оказались разрушенными.
— Так оно и бывает…
"Вот и ключ к разгадке Новинки", — подумал Матвей безразлично, но тут же почему-то вспомнилась инструкции о недопущении биологических объектов с других планет к перевозке. Да, тут был песчаный брикет, не живой, не органика. Артефакты тоже запрещено, но только без разрешения. И в общем-то, турист мог бы везти совершенно легально хоть ящик, выпроси он бумагу у спецов. А те бы дали, ведь вещество абсолютно инертно. Переход еще ни разу не оказывал воздействия на неживые объекты.
— Ничего! Теперь парню в космос путь заказан навсегда. Я позабочусь!
— Не стоит, капитан, — помотал головой Матвей. — Мало ли чего бывает? Все мы иногда нарушаем какие-то параграфы, правда? А время от времени это кому-то может помочь.
Шатров испытующе посмотрел на пилота и кивнул. Похоже, он все понял.
— Еще кофе?
— Да, если можно. А потом я бы хотел еще раз побывать на "Стриже", взять кое-какие вещи.
— Конечно! Ваш скафандр заряжен.
Капитан чуть помедлил и добавил:
— Помочь?
— Нет, я сам справлюсь. Спасибо!
Матвей выбрался наружу. Вовсю светили прожектора, разгоняя мрак. От люка к тягачу протянулась струна подвесной дороги. Пилот прицепил карабин фала к приводу, взялся за рукоятки и отключил липучки. "Стриж" приближался. Уродливая пробоина в боку мертвого тягача заставил сжаться сердце.
Вещей сохранилось не много. Матвей взял морозильный контейнер, положил в него Чухину миску и свою кружку. На всякий случай заглянул в шлюз, подсветил нишу. На миг показалось, что Чуха еще там, но надежда угасла. Никак не хотелось признать, что сердечко ежика стало частью невероятного преобразователя массы. Пилот прицепил контейнер к скафандру и взялся за рукоятки. На мгновение показалось, что в скафандр заползает пространство. Черное, утыканное злыми звездами, холодное, удушливое… Холодное! Температура в скафандре заметно упала. Мало того, регенератор тихонько постанывал, словно находился при смерти.
— Блин, капитан! Ты ж меня уверял, что все заряжено! Черт бы вас всех…
Едва Матвей выругался, как системы заработали. Разве что обратная связь перчаток перестала нормально функционировать. Теперь становилось жарко. Шлем произвольно включил инфракрасный обзор на максимальной яркости. Через минуту совсем отключился регенератор, но хоть люк корабля был совсем рядом.
Задыхающийся от недостатка воздуха, почти ослепший, едва не сварившийся от жары человек с блаженной улыбкой выпал в шлюзе из скафандра и тут же принялся шарить в инструментальном кармане. Конечно! Вот он, виновник! Маленькая поржавевшая полусфера, меньше ладони диаметром.
Матвей шел по коридору к каюте, прижимая к груди самое дорогое, что у него когда-либо было. Изумленные люди сторонились и смотрели в след улыбающемуся сквозь слезы человеку, шествующему в одном противопотном белье.
Бортинженер доложил капитану.
— Там торговец. По-видимому, у него нарушение психики. Может быть, запереть?
— Не стоит, Виктор Иванович. Человек должен быть не в себе изначально, чтобы стать торговцем. А Матвей прощался со своим тягачом. Пусть отдохнет.
Ржавая полусферка вдруг зашевелилась, распалась на иголки, и из-под них высунулся крохотный любопытный нос. Понюхав воздух, ежонок чихнул. Матвей хмыкнул, налил молока в Чухину жестяную миску, поднес к ней зверька. Тот радостно рванулся, плюхнулся из рук прямо в молоко и активно принялся за еду. Пилот лег на койку и стал наблюдать, как питомец уничтожает натуральный продукт из скудных запасов спасательного корабля.
Пусть нет тягача, пропали все вещи и пусто в карманах, зато у него снова есть друг! А вдвоем они что-нибудь обязательно придумают. — Сразу после еды. Да, малой?