– Посмотрите на его лицо. Что это такое?
Бледная кожа мужчины была покрыта красными волдырями, среди которых попадались нарывы с грецкий орех, некоторые из пузырьков лопнули, и оттуда вытекал гной. Такие же язвы виднелись на шее и на тыльных сторонах ладоней.
– Какой-то тип фурункулеза? – задумчиво сказал Сэм. – Однако раньше я никогда не видел фурункулов такого размера и в таком количестве. Может быть…
Он не закончил фразу, но Нита поняла, что он хотел сказать. Когда Сэм поднял голову и встретил взгляд расширенных глаз Ниты, он прочитал в них такой же страх, какой отражался в его собственных глазах.
– Пахиакрия Тофольма? – сказала она так тихо, что он с трудом расслышал.
– Может быть, – ответил он, – но это еще не известно. И все же нужно принять меры предосторожности.
Он вспомнил о том, что произошло несколько лет назад.
Бактерии, которых лейтенант Тофольм подхватил во время Первой экспедиции на Венеру, дали первые симптомы заражения только после возвращения на Землю.
Эпидемию удалось предотвратить, но многие погибли, а женщины и мужчины, которым пришлось ампутировать руки и ноги, и по сей день страдают от последствий этой болезни. С тех пор карантин для всех возвращающихся кораблей ужесточили, чтобы воспрепятствовать появлению новой инфекции.
Вой турбин вернул его к действительности. Он побежал навстречу возвращающейся машине скорой помощи, за которой следовали две полицейские машины.
– Стой, – крикнул он и с поднятыми руками встал на пути машин. Завизжали тормоза, машины остановились. Полицейские были уже наготове.
– Нет, не подходите близко. Лучше отъезжайте метров на пятьдесят. С корабля спустился человек, и он болен. Сейчас он будет помещен в строгий карантин. Только доктор Мендель и я можем приближаться к нему.
– Слышите приказ врача? Назад, – распорядился капитан полиции. Оба полицейских автомобиля отъехали, но машина скорой помощи не двинулась с места.
– Я могу помочь, док? – сказал Киллер с притворным равнодушием, но бледность выдавала его настоящие чувства.
– Спасибо, Киллер, но мы с доктором Мендель справимся сами. Никто не должен подвергаться опасности заражения. Езжайте назад. Свяжитесь с госпиталем и подробно доложите им обо всем, что произошло, чтобы сразу могла подключиться служба здоровья. Если я не получу другой приказ, то доставлю этого человека в больницу. В отделение для карантина. Когда все закончите, опечатайте машину. Не забудьте отключить вентиляцию. Сообщите, как только услышите что-то новое. Удачи вам, Киллер!
– И вам, доктор!
Киллер вымученно улыбнулся и дал задний ход.
Нита открыла обе сумки с инструментами и прикрепила измеритель биопараметров тела к запястью космонавта.
– Кажется, сломана лучевая кость, – не поднимая глаз, сказала она, когда подошел Сэм. – Дыхание поверхностное, температура сорок и семь десятых. Он все еще без сознания.
Сэм опустился на колени рядом с ней.
– Позвольте мне дальше действовать самому. Отойдите. Совершенно не обязательно, чтобы мы оба подвергались опасности заражения, Нита.
– Не мелите чепухи. Я давно уже могла заразиться. Молчите – ведь я, в конце концов, тоже врач.
– Спасибо, – коротко улыбнулся Сэм. – Мне, кажется, потребуется ваша помощь.
Глаза больного были открыты, из горла доносились клокочущие звуки. Сэм щипцами осторожно раздвинул его челюсти и осмотрел полость рта.
– Язык попугая, – сказал он и указал на характерно свернутый язык, который свидетельствовал о сильной лихорадке.
– Слизистая горла воспалена.
Глаза мужчины были устремлены на них, он судорожно сглатывал.
– Постарайтесь не говорить, – сказал ему Сэм. – С таким горлом это невозможно.
– Сэм, посмотрите на его палец. Он двигается, словно что-то пишет. Он хочет что-то нам сообщить.
Сэм вложил в руку космонавта толстый карандаш и поднес дощечку для письма. Пальцы больного двигались неуверенно. Мужчина пользовался левой рукой – очевидно, он был правша, но не мог шевелить сломанной рукой. С видимым напряжением больной выводил линию за линией, но прежде чем он закончил свое сообщение, он снова уронил руку и потерял сознание.
Нита посмотрела на дощечку.
– Да, он действительно болен, – сказала она. – То, что здесь изображено, похоже на дерево и карандаш – нет, это космический корабль. Большой космический корабль. Это то, что он хотел нам сообщить?
Сэм кивнул.
– Он хочет нас предупредить или сказать, что на корабле он не один. Что ж, придется проверить.
Нита хотела что-то сказать, но промолчала и взглянула на прибор на руке больного.
– Состояние без изменений, но его нужно как можно быстрее отправить в больницу.
– Мы ничего не можем сделать, пока не получим ясный и недвусмысленный приказ от начальства Службы здоровья, а до тех пор мы должны помочь больным всем, чем сможем. Не пытайтесь вправить ему руку, наложите шину, а я тем временем загляну на корабль. Прежде чем снова прикоснуться к больному, наденьте изолирующие перчатки. Я сделаю то же самое.
Перчатки, натягивающиеся до самых локтей, были сделаны из прочного пластика. Сэм и Нита натянули их, потом Сэм вставил себе в нос пробки фильтра, перебросил через плечо медицинскую сумку и поднялся по лестнице. Миновав круглый люк, он оказался в кубическом помещении с металлическими стенами. В глубине помещения находилась другая дверь, возле которой был вмонтирован экран видео. Это, очевидно, был воздушный шлюз, а вторая дверь вела внутрь корабля. Когда Сэм нажал на маленьком пульте кнопку с надписью «ОТКРЫТО», ничего не произошло. Дверь не шелохнулась, управление замком, казалось, вышло из строя. На нажатие других кнопок дверь тоже не реагировала.
Сэм подошел к видео и обнаружил рядом с экраном список номеров. Когда он набрал на пульте номер двести одиннадцать, прозвучал зуммер, и экран ожил.
– Алло, есть там кто-нибудь? Я говорю из воздушного шлюза.
Почти весь экран заслонило противоперегрузочное ложе, за которым виднелись стеллажи с приборами. Вопрос Сэма остался без ответа, на экране не было никакого движения.
Он вызвал машинное отделение, но и этот вызов остался без ответа. Тогда Сэм методично проверил все указанные в списке номера. Снова и снова он слышал эхо своего голоса во всех помещениях корабля, но ниоткуда не получил ответа. Помещения пустовали; больной, должно быть, прилетел один.
Спустившись по лестнице, Сэм увидел, что прибыла еще одна машина, но и она остановилась очень далеко.
Из машины вышел полицейский, и одновременно из динамика раздался голос:
– Доктор Бертолли, ваша больница хочет поговорить с вами. Служащий передаст вам переносное видео. Пожалуйста, свяжитесь со своей больницей.
Сэм жестом показал, что слышал и понял сообщение. Он поставил на пол сумку с инструментами и взял трубку видеосвязи, которую служащий оставил на полпути между космическим кораблем и машиной.
– Как дела у больного, Нита? – спросил он.
– Плохо. Пульс стал слабым, дыхание все еще поверхностное, а температура – высокая. Как вы думаете, не дать ли ему жаропонижающее и антибиотики?
– Позвольте мне сначала поговорить с больницей.
Сэм включил видео, и с экрана на него уставились два человека, находившиеся в конференц-зале госпиталя. Одним был незнакомый Сэму коренастый седоволосый мужчина. Другим – доктор Мак-Кей, руководитель Института тропических болезней и глава отдела, который занимался профилактикой и лечением болезни Тофольма.
– Мы слышали о человеке с корабля, доктор Бертолли, – сказал Мак-Кей. – Это профессор Чейбл из ВОЗ – Всемирной Организации Здравохранения. Мы можем увидеть пациента?
– Конечно, доктор.
Сэм повернул камеру видео так, чтобы она была направлена на космонавта. Одновременно он прочитал показания прибора, измеряющего функции тела больного, и сообщил, что обнаружил на корабле.
– Вы уверены, что на корабле больше никого нет? – спросил Чейбл.