Представьте себе, что вы являетесь родителем того запертого пациента из фильма "Пробуждение". Когда пациенты, наконец, просыпаются, улыбаются и танцуют. Но потом все это забирают?
Зная, что мы знаем о страданиях детей с аутизмом и их родителей, мне трудно читать этот рассказ и не задаваться вопросом, почему федеральное правительство не продвигается вперед со всей возможной скоростью, чтобы этот препарат был одобрен для использования при аутизме.
Насколько это может быть сложно?
Сурамин используется уже более ста лет и входит в список основных лекарственных средств Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ). Это препараты, которые считаются наиболее эффективными и безопасными для удовлетворения важных потребностей системы здравоохранения. Единственная причина, по которой возникла проблема, - это то, что в 1980-х годах онкологические ковбои давали такие высокие дозы ВИЧ-СПИДу и онкологическим больным, что происходило повреждение почек. То количество препарата, о котором мы говорим, давая его этим детям, составляет менее 5% от дозы, которая была безопасной на протяжении более 75 лет.
Возможно, реальная проблема заключается в том, что сурамин не имеет патента, а значит, компании Bayer, владеющей им, необходимо создать несколько иную молекулу, чтобы иметь возможность вывести ее на рынок и заработать миллиарды.
В начале своей работы Навье охотно консультировался со мной, но когда он узнал, что со мной произошло, то прервал все контакты. В конце концов, сурамин лучше всего действовал на гамма-ретровирусы, а также на дефекты метилирования и митохондриальные дефекты, связанные с наиболее восприимчивыми к повреждениям людьми. И все же я не уверен, что при встрече с Богом мне захочется говорить ему, что я был в безопасности, пока люди страдали. Если страдают другие, я не хочу, чтобы Бог спрашивал меня, почему я ценил свою репутацию больше, чем нужды других.
Приведенное ниже высказывание взято из статьи Навье, опубликованной в 2018 году. Я хотел бы, чтобы все ученые могли заниматься своей работой, не опасаясь преследований. Но я боюсь, что это не так, когда человек сталкивается с мощными интересами.
Миалгический энцефаломиелит/синдром хронической усталости (МЭ/СХУ) представляет собой программу энергосбережения - комплекс метаболических изменений и изменений экспрессии генов, - которая позволяет выживать в суровых условиях окружающей среды за счет снижения функциональных возможностей, хронических страданий и инвалидности... Однако известно несколько состояний сохранения энергии, которые активируются в суровых условиях среды. Одно из них называется dauer, что в переводе с немецкого означает "упорство", "выдержка". При активации состояния dauer в суровых условиях продолжительность жизни классической генетической модельной системы - червя Caenorhabditis elegans длиной 1 мм - увеличивается с 2-3 недель до 4 месяцев... Хорошей новостью является то, что состояние dauer в модели червя является полностью обратимым. Если dauer является хорошей моделью для ME/CFS, то есть надежда, что изучение молекулярного контроля фенотипа dauer позволит рационально подобрать новые методы лечения, которые помогут стимулировать выход из dauer-подобного состояния и начать процесс выздоровления.
Вы понимаете, почему мы хотим изучать спящих медведей и их физиологию? Они, конечно, гораздо ближе к человеку, чем червь. Похоже, что нам не хватает ключевого фрагмента головоломки, и, возможно, сурамин - губка, впитывающая сигналы опасности, - это некий способ дать организму сигнал, что все в порядке. Можно опустить мост и начать выздоровление.
Если мы сможем заставить митохондрии работать на должном уровне с помощью обедненной дейтерием воды, подавить воспаление с помощью каннабиса, а затем послать сигнал "все разрешено" с помощью такого соединения, как сурамин, мы, возможно, создадим основу для лечения даже самых сложных хронических заболеваний.
В 1998 г. д-р Эндрю Уэйкфилд и двенадцать его коллег опубликовали в журнале The Lancet отчет о серии случаев, в котором описали легкое или умеренное воспаление толстого кишечника, а также отек лимфатических желез в кишечной оболочке тонкого кишечника у двенадцати детей с расстройством аутистического спектра. Девять родителей отметили появление ОБОИХ проблем с желудочно-кишечным трактом и аутистического поведения в связи с прививкой от кори и паротита с краснухой (MMR). Это первое известное научное описание того, что впоследствии стало называться связью "кишечник-мозг" при аутизме. Как бы вы ни относились к Эндрю Уэйкфилду, это один из самых важных вкладов в исследования аутизма.