- Что??
- Я как-то рассказал об этой штуке Оксанке, а она возьми и вцепись в идею: вдруг нам пригодится в каком-нибудь деле? – Тихонов подмигнул. – И ведь пригодилось! – и залпом выпил содержимое стакана. Рогозина смотрела на него нахмурившись, закусив губу.
- Да перестаньте, Галина Николаевна. По-моему, в кабинете этого придурка вы были гораздо уверенней, чем сейчас.
- В кабинете «этого придурка» ты не подвергался такому риску… Иван, это же чистой воды безумие! Давай придумаем что-то другое, - как-то совсем беспомощно попросила она.
- Я вас не узнаю… - тихо ответил он.
- У меня ведь и вправду не осталось никого, кроме тебя, Иван Тихонов.
- У меня никогда и не было никого, кроме вас, Галина Николаевна.
16
Когда он проснулся, есть уже не хотелось, но противно и тяжело ныли виски. Он сел в кровати – в висках застучало, в глазах плотной пеленой встали чёрные мушки.
Вероятно, здешняя атмосфера помогала в борьбе с наркозависимостью, но общему выздоровлению не способствовала. Через неделю пребывания в клинике Тихонов стал замечать головокружения и странную сонливость, какой он никогда раньше не страдал.
Иван объяснял это продолжительным бездельем – если подумать, он не расставался с компьютером и работой так надолго ещё со времён учёбы. Не нужно было проверять почту и составлять отчёты, анализировать и сравнивать, не нужно было торопиться и перехватывать бутерброды налету.
Подъём, завтрак, препараты, тренинги, массаж, обед, отдых, ужин, препараты, сон.
Подъём, завтрак, препараты… И вновь по кругу.
Всюду здесь были камеры, и постепенно на Ивана накатывало безразличие. Может быть, действовали таблетки – он уже не боялся их принимать. Может быть, это был побочный эффект изобретённых ими «наркотиков» («Знаете, Галина Николаевна, это ведь как вегетарианские блюда – то же самое, но без мяса. Поэтому вам незачем беспокоиться, правда»).
Как-то раз, гуляя по коридору, он подумал: если у них всё-таки что-то получится, как Рогозина будет вытаскивать его из этого состояния?.. Если так же, как он – сестру, то это плохая помощь. Но ведь Галина Николаевна умнее него… Увидим…
Он часто вспоминал какие-то фрагменты из жизни, особенно те, что были связаны с полковником или с Ларисой. Воспоминания перемешивались, и вот знакомство с Рогозиной происходило на следующий день после эпизода со «взорванным городом», а сестра, оказывается, всё ещё жива и ждёт его в холле клиники – об этом ему сообщила медсестра…
Через несколько дней он резко почувствовал себя хуже, и уже не сомневался, что это вызвано приёмом «особого сорта». Тянуть дольше было опасно.
17
Той же ночью он пробрался в подвал. Логика была проста: медикаменты завозили именно туда, и, возможно, там оставались какие-то транспортные штемпели или наклейки. В бухгалтерию ему было не попасть, медчасть тщательно охранялась, а поход на подвальный склад легко прикрыть очередным приступом путаного сознания – от здешних лекарств такие случались у пациентов довольно часто.
Нижняя кнопка лифта привела его в катакомбы коробок и ящиков. Вход был строго по электронным пропускам, но ведь он не зря был лучшим – иначе Галина Николаевна не взяла бы его в ФЭС. Ловко снятый корпус датчика (тренировался ещё на заре ФЭС), несколько щелчков по кнопкам…
Тихонов шёл по картонным лабиринтам, разглядывая этикетки, сломанные приборы, старую мебель и сваленные строительные материалы – рулоны линолеума и штабеля досок, шпатели, банки с краской. Не чувствуя характерного запаха медикаментов, Иван уже решил, что лекарства вряд ли хранят здесь. Надежда найти вещественную улику не оправдалась, но оставалась возможность разыскать хоть какие-нибудь адреса, чтобы потом передать их Галине Николаевне…
Он осматривал ящики, переворачивал коробки и, всё больше отчаиваясь, забывал об осторожности. В конце концов он едва не опрокинул пластиковый контейнер. Внутри что-то загремело. Иван замер.
Несколько секунд тишину нарушало только мерное гудение вентиляции. Тихонов расслабил плечи. По рукам пробежала предательская дрожь.
- На сегодня достаточно, - прошептал он и тут же пригнулся, спрятавшись за ящик.
- Я тоже так считаю, Иван Фёдорович, - мягко произнёс знакомый голос. От лифта к нему неторопливо шёл глава «A-live», следом шагали двое санитаров. – Не думайте, что я поверил Галине Николаевне. «Мне всё равно, что будет с другими, он мне как сын!» Хотя, знаете, Иван, это не кажется мне ложью от и до. Думаю, вы действительно много для неё значили.
«Значил?..»
- Не волнуйтесь, ей не придётся долго тосковать. Доказательства против «A-live» лучше похоронить вместе с их авторами. Выходите, Иван. Давайте мы не будем применять силу. Обещаю: если вы не причините нам новых хлопот, сегодня вечером ей не будет больно.
Иван сглотнул и выбрался из-за ящиков.
18
- Вот и снова встретились, Галина Николаевна.
Дверь распахнулась, и в прихожую вошёл глава «A-live». За его спиной стояли двое мужчин в костюмах. Полковник инстинктивно отступила вглубь квартиры.
- Я ведь знал, что дело нечисто. Галина Николаевна, вы плохая актриса, хоть и искренняя. Даже не так: вы хорошая актриса, но роль, роль слишком слаба потому, что вам не идёт быть слабой. «У меня никого не осталось, кроме него…» - снова передразнил он. – Я подозревал крупный подвох и, как оказалось, не зря был на стороже. Ивана мы уже припёрли к стенке – гулял по складу. Теперь подчистим историю с другой стороны, - кивнул на неё. Я обещал Ивану, если он не окажет сопротивления, вам не будет больно. Я держу свои обещания. Быстро и просто, Галина Николаевна. В конце концов, вы оказались весьма упорной. Как знать, не перейди ФЭС мне дорогу, Служба могла бы существовать ещё долго…
Галина Николаевна смотрела в дуло пистолета. Во рту было солоно, хотелось зажмуриться. Полковник закрыла глаза. И пропустила фееричное, обставленное грохотом и криком появление к прихожей Круглова и Тихонова.
Возможно, кворуму ФЭС помогла неожиданность. А может, аукнулись вечерние тренировки в тире, кто знает. Однако через несколько минут все трое представителей «A-live» без сознания лежали на полу в прихожей.
- Теперь, - держась за грудь и отчаянно пытаясь отдышаться, произнесла полковник, - ни для кого не секрет, что ФЭС не бросила заниматься делом «A-live».
- Тебя беспокоит только это? – хладнокровно спросил Круглов, ощупывая разбитую бровь.
- Нет! Ещё меня интересует, как вы здесь оказались.
- Надолго мы их угомонили? – игнорируя вопрос, спросил майор. – Как думаешь, Галь?
- Думаю, пара минут есть.
Когда они связали последнего, Иван спросил:
- Ну что? Вызываем полицию?
- Надо бы, - нахмурилась Галина Николаевна. – Но кто знает, какие ещё козыри у них в рукаве. К тому же мы так и не узнали ничего о нелегальном импорте опасных препаратов…
- Узнали, - тихо произнёс Иван. – Николай Петрович уже в курсе. Пока он угрожал мне… - Тихонов взглядом указал на главу «A-live». – На коробке, за которой я прятался, лежала копия транспортной накладной. Я запомнил организацию и адрес.
Галина Николаевна молча сжала его плечо.
- Коля. Работаем. Нужно поставить в известность ребят. Вы же все где-то рядом, да? – полковник так знакомо прищурилась, что майор и программист не смогли сдержать улыбок.
Круглов кивнул:
- Неужели ты думаешь, что хоть кто-то воспользовался твоими билетами, - он хмыкнул, усмехнулся и пальцами изобразил кавычки, - в «нормальную жизнь»?