- Вы правы, - кивнул Скудин. – Убийства волной прокатились по Харбину. И вот думаю не от того ли я встретил в городе своего коллегу китайского сыщика. Разумеется, меня обуял азарт, особливо после того-с, как заметил, что он упорно скрывается от меня. А тут-то мой каналья переводчик, вдруг вздумал меня со своим осведомителем познакомить. И тот доложил-с, что сыщик тот прибыл в Харбин в поисках чудодейственного лекарства. Разумеется, первой мыслью было, что китайские власти подключились к розыску. Но нет, говорит осведомитель, нанял его кто-то из частных лиц, потому как китайские власти давно считают Харбин «мертвым городом».
- И кто же нанял китайского сыщика?
- Пока по этому вопросу ничего-с сказать не могу. А сегодня расспрашивая фельдшера Осипа Фролова, да Антипку по вашему делу, многое узнал о последних убийствах. Им уже четыре раза приходилось подбирать погибших насильственной смертью. Ваш Антип твердо уверен, что не стоит встревать в разборки между «мандаринами». Тела вморозли головой под лед в назидание остальным-с. Мой переводчик сказал, что это ябеды, так манзы, - как прозывают здесь китайцев, что не подчиняются здешней власти, - казнят доносчиков, - пояснил Скудин. - Манзы конечно, не разбойники как хунхузы, но и законопослушными их назвать нельзя, ибо неподчинение российским властям у них за доблесть почитается. Будьте крайне осмотрительны, Елизавета Сергеевна, чувствую-с заваривается вокруг вас нешуточное дело.
Продолжение следует...
Нападение 5
Чумная зима в Харбине – это нездоровый желтый снег от дыма кремационных костров, это люди в масках как будто без лиц, это пустынные продуваемые улицы, темные дома без проблеска света в окнах и штабеля гробов возле госпиталя. Работа и жизнь лазаретного врача Верховенцевой становилась все тяжелее. Медперсонал неуклонно сокращался, а оставшиеся в живых, уже ничего не испытывали, кроме отчаяния. Лиза почти не отдыхала, взвалив на себя дневные и ночные дежурства. Она боялась просыпаться, из-за страха услышать, что опять кто-то умер.
Вчера похоронили санитара Чуркина и Вареньку Кисляеву, ее бойкую сиделку. Последним желанием умирающей девушки было, чтобы доктор Верховенцева спела романс и вот Лиза, давясь слезами, дрожащим от сдерживаемых рыданий голосом пела ей, аккомпанируя себе на старенькой расхлябанной гитаре. И только работа, как и долг не давали упасть духом от безнадежности, что царила вокруг. Поистине над Харбином царила смерть. Для Лизы единственной надеждой оставался Скудин. Она ждала его, молясь, чтобы сыщика не прихватила мимоходом чума, потому что жизненно необходимо было найти таинственного китайца-кули.
Но вместо Скудина к ней в госпиталь вдруг явился Владлен Григорьевич. Лиза ахнула, когда вышла к нему в приемный покой. Он сидел на стуле в пальто и шляпе, положив ладони на набалдашник трости, что поставил перед собой. Лицо его заметно осунулось, он сильно сдал за то время, что они не виделись, в усах и аккуратной бородке появилась седина. Когда Лиза окликнула его, он поднял на нее усталый и пустой взгляд.
- Владлен Григорьевич, вы… - сжала кулаки в карманах медицинского халата Лиза так, что коротко остриженные ногти впились в ладонь.
- Совершенно верно, - спокойно отозвался он. - Определили бы вы мне какую-нибудь койку, Елизавета Сергеевна. И еще… - хмуро говорил он, давая свои последние распоряжения. – Не сегодня, завтра к вам приедут из Кронштадта. Там в чумной лаборатории форта «Александр Первый» тоже исследуют эту заразу. Перед тем как отправится сюда, я все рассказал Заболотному, и Даниил Кириллович позвонил, с моего разрешения, в Кронштадт. Все, что он сказал им, я подтвердил. Лучше уж пусть они, чем хунхузы… - Смирнов закашлялся.
- Владлен Григорьевич… - прошептала Лиза, едва сдерживая слезы и подхватив под руку, повела его в смотровую. – Почему вы не поговорили со мной и решили все за меня?
- Потому что я знаю ваш ответ. Но, во-первых, речь идет не лично о вас, а о тысячи жизней здесь и об их будущем. Во-вторых, в Харбине, черте что твориться и вам, Лиза, именно вам, оставаться здесь небезопасно. А в чумную лабораторию Кронштадта никакой хунхуз не проберется, как никак, это военная цитадель на отдельном острове.
Санитар, перенявший Смирнова у Лизы, увел его в смотровую, где и переодел в больничную пижаму. Судьба одежды Смирнова в которой он пришел, была известна – ее сожгут в крематорной печи. Лиза бессильно опустилась на один из трех стульев, что стояли у крашенной стены. Судьба Владлен Григорьевич тоже уже известна - ни один из заразившихся еще не выживал, кроме нее. Вечером, после обхода больных, Лиза подошла к койке Владлена Григорьевича, чтобы проверить градусник. Он был в жару, температура зашкаливала, Лиза смачивала и меняла полотенце на его лбу, чтобы хоть как-то сбить жар.