- Лизонька, - слабо прошептал Владлен Григорьевич, под утро придя в себя, - в Летучем отряде как ты ушла... все стало... не так… Флор очень по тебе скучал… ты ведь не знаешь еще, да? Умер Осипов… неделю уже как… подкосила его гибель Крылова…
- И Василий Федорович? – ужаснулась Лиза, прижав ладони ко рту.
- Да… - задыхаясь шептал Смирнов. – Скудин… его нашел… не хотел, чтобы ты… узнала…
- Ничего не говорите... поспите.
- Какой там… батюшку зовите…
Лиза встала и отошла от койки Смирнова, чтобы не видел он ее отчаяния. Было чувство, что она осталась совершенно одна. Все, один за другим, покидали ее, вокруг нее умирали, и она болезненно переживала свое бессилие, которое было сродни предательству. Лучше бы ей умереть тогда в чумном бараке. Зачем ей дарована жизнь, если она никого не силах спасти. Ей уже не страшны были хунхузские лазутчики, пусть бы приходили, но умирать, как и сетовать на жизнь ей было нельзя.
Медработников не хватало, никто не изъявлял желания обрекать себя на верную смерть, работая в чумной больнице. Сильно поредевший медперсонал разрывался, и Лиза смотрела за двумя бараками, успевая быть и врачом, и медсестрой, и фельдшером. Казалось что ненасытная чума, не в силах пробиться сквозь санитарные кордоны КВЖД, чтобы разгуляться на просторах Дальнего Востока, а там уже и по России, чтобы ринуться потом в Европу, со страшной силой обрушилась на Харбин. В день умирало по двести человек. Вот где искать этого китайца? И как на грех куда-то запропастился сыщик. Лишь бы не заразился, а так все поправимо.
Дня через три Лизу сменил замотанный доктор Богуцкий. Приехав в чумной Московский пункт, он застал похороны Владлена Григорьевича умершего этим утром.
- Ну будет, будет... - проговорил он после отпевания тихо плачущей Лизе. - Нам не позволительно быть малодушными... Отдохните от всего этого, а через три дня и меня отоспаться отпустите.
И Лизе ничего не оставалось как отправиться домой, в гостиницу, где медленно поднялась в свой номер, который имел один коридор, с пустующими теперь номерами Смирнова и Осипова, и без сил упала в кресло, безучастно глядя в окно. Улицы были темны, потому что зажигать фонари было некому, и мрачный проем окна казался оком ненавистной чумы, что одним глазом подглядывала за ней. Жить не хотелось. Совсем. Она закрыла глаза и тут ей вспомнился Владлен Григорьевич как-то добродушно выговаривавший встречным безликим морторам, топтавшихся возле очередного трупа, лежащего в грязном подтаявшем снегу.
- Ребятушки, вы бы поменьше пили да бдительности не теряли. Внимательнее надо быть, внимательнее…
Она вздрогнула от осторожного стука в дверь. Нехотя поднявшись, прошла и открыла, уверенная, что это гостиничный служка, но за порогом стоял Скудин.
- Господи, как я рада, Иван Самуилович… - начала она, но слезы не дали ей продолжить.
- Соболезную, Елизавета Сергеевна, - глянув в ее лицо, Скудин участливо взял ее руки в свои и ввел обратно в темноту комнаты. Света она так и не зажигала. – Прослышан о вашей утрате. Господин Смирнов третьего дня заходил ко мне в участок и попросил самолично проводить вас за кордон оцепления.
- Но мне велено ждать прибытия представителя кронштадского форта, - Лиза, высвободила руки.
- Он ждет вас на Пристани, кто же его пропустит за кордон оцепления в чумной город. Берите только документы и едемте-с, я выведу вас из Харбина.
- Я мигом... сейчас, - заметалась по номеру Лиза.
- Внизу подожду-с, - сообщил Скудин и вышел, деликатно прикрыв за собою дверь.
Надев шляпку синего бархата, прихватив ридикюль и саквояж, Лиза напоследок оглядела гостиничный номер в котором успела умереть и выжить, и не оглядываясь вышла. У крыльца ждала знакомая пролетка, которой правил Антип. Скудин, в ожидании, утаптывал снег у ступеней крыльца, подняв каракулевый воротник пальто.
- Елизавета Сергеевна, - оживившись кинулся он к ней едва она появилась в подъездных дверях, и поддержав под руку на скользких ледяных ступеньках, подсадил в пролетку. – Пожалуйте-с.
- Как у вас дела, Иван Самуилович, - спросила она в надежде хоть на какую-нибудь новость.
- Такое ощущение, - отозвался сыщик, садясь напротив, - что мы, того не ведая, развязали среди здешних китайцев войну. Что ни ночь, то находим убитых. Но не в силах ни объяснить, что происходит, ни остановить все это. Вот и переводчик мой погиб, а его осведомителя зарезали.