Как им удалось миновать пропускной пункт и очутиться на Пристани одновременно с пролеткой Антипа?
- Ивана Самуилович? - в панике прошептала Лиза. - Бежим!
- Поздно, - остановил Скудин, порывавшуюся соскочить с пролетки девушку, не спуская глаз с направлявшегося к ним мордора. - Ничего не предпринимайте, пока я не поговорю с ними.
Не сбавляя шага, мордор сунул руку за полу расстегнутого ватника и выдернув оттуда наган, выстрелил в выбиравшегося из пролетки Скудина. Лиза вскрикнула, когда сыщик, схватившись за плечо, скатился с подножки и упал в снег. А мордор, не обращая внимания на раненого, шустро вскочив в пролетку, схватил Лизу за косу, дернув на себя.
- Помогите! - крикнула Лиза в темноту, но ее хриплый шепот о помощи был услышан лишь ее мучителем.
Мордоры-китайцы в ватниках поверх длиннополой одежды, с нелепо висящими из-под ушанок косами, не спеша окружили пролетку. Мордор с наганом возбужденно заговорил, дернув пленницу за косу, будто хвастался своей добычей. Сквозь слезы, выступившие от пронзительной боли, Лиза с ужасом смотрела как один из них деловито подходит к раненому Скудину, доставая из ватника нож. Иван Самуилович сев в снег, дрожащей рукой навел на него пистолет, но китаец стремительным ударом ноги выбил оружие из его руки. Скудин снова повалился в снег и пока пытался встать, его палач поднял упавший пистолет и не спеша осмотрев, довольный сунул его себе за пазуху, после чего снова деловито перехватил нож, показавшийся Лизе в тусклом свете луны просто огромным.
- Помогите! - в отчаянии крикнула она опять, ни на что, впрочем, не надеясь. Кто услышит ее на ночной базарной площади чумного города?
Подонок, что держал ее за косу, тут же дернул ее так, что Лиза на миг ослепла от резкой боли.
Мордор с ножим зашел барахтавшемуся в снегу Скудину за спину и, судя по всему, примеривался ловчее полоснуть его по горлу. Иван Самуилович не делал ничего, чтобы защититься, понимая, что обречен, но и просить пощады и как-то выторговывать свою жизнь не намеревался.
- Не делайте этого... прошу... - взмолилась Лиза, протягивая руки к его палачу.
Все было бесполезно. Более того, чтобы Лиза смотрела на казнь, не упуская ни малейшей детали, намотавший ее косу на кулак мордор, задрал голову девушки и как только она зажмурилась, жестоким беспощадным рывком, заставил вновь открыть глаза.
Сбив с головы Скудина котелок, мордор все примеривался, держа нож у его горла, готовясь сделать одно роковое движение, и эта ужасная минута тянулась и тянулась, пока раздавшийся выстрел не свалил палача в снег, рядом с сыщиком. Скудин быстренько откатился к колесам пролетки, вжав голову в плечи от поднявшейся вокруг беспорядочной стрельбы, не обращая внимания на свою рану. Оглушенная стрельбой Лиза распласталась на грязном сыром полу пролетки, когда заметила, что в Скудина опять попали. Высвободив косу из неподвижных пальцев своего горе-мучителя, что откинувшись назад, повис с подножки с простреленной головой, Лиза на животе, ужом соскользнула с пролетки, страшась поднять голову, стремясь под выстрелами ползком добраться до несчастного Скудина, когда перед ней встали чьи-то ноги в разбитых сапогах. Она смотрела на потрескавшуюся кожу давно не смазанных сапог, не смея не то что поднять голову, а даже пошевелиться. К ней наклонились и прижали к лицу тряпицу пропитанную эфиром.
Продолжение следует...
Китаец 6
Лиза пришла в себя на груде какого-то тряпья. Первой мыслью стало: что со Скудиным? И сразу вспомнилось все произошедшее на ночной базарной площади безлюдного Причала. Все-таки до нее добрались. Но где она сейчас? Что на уме у похитителей? С трудом сев на деревянных нарах заваленных тряпьем она, преодолевая тошнотворное головокружение, с тревогой оглядывала не оштукатуренные стены и утоптанный земляной пол тесного закутка в котором едва поместился грубо сколоченный стол, что вытеснялся деревянной лежанкой так, что углом столешницы приподнимал вылинявшую ситцевую занавеску входа. Спертый воздух был тяжел от прогорелых дров и слежавшегося тряпья. Кроме приглушенного занавеской света, на дощатом столе едва теплился прикрученный фитилек керосиновой лампы.Из-за занавески, что отгораживала ее закуток от остального помещения доносились мужские голоса с невнятной шепелявой, проглатывающей слоги, китайской речью.