Китай узнал о казаках в лето восстания ихэтуаней - «большого кулака», так называли боксеров. Тогда к Харбину для его защиты подошел полк генерала Пао Лина. Но вместо того, что бы защитить город, Пао Лин переметнулся на сторону бунтовщиков, осадив Харбин. Его солдаты расстреливали из пушек у Саньсиня, что вниз по течению Сунгари, пароходы и баржи с женщинами и детьми шедшие из осажденного Харбина, когда оставшиеся мужчины держали оборону Нового Города, речной Пристани и затона, куда их оттеснили китайцы. Три тысячи служащих железной дороги во главе с главным инженером КВЖД и офицерами казачьей сотни, имея лишь охотничьи ружья и винтовки отбивали атаку восьмитысячной китайской армии, обстреливавшей затон из пушек. Все же русские продержались до прихода Хабаровского отряда генерала Сахарова и двух конных сотни казаков полковника Денисова. И вот эти две сотни, мало, что начисто разбили китайцев, так еще пройдя четыреста километров с налета взяли Цицикар, резиденцию маньчжурского цзянцзюня Шоу Шаня, потворствовавшего мятежным боксерам. Не приняв позорного поражения Шоу Шань покончил жизнь самоубийством, проглотив заостренный золотой самородок. Цинский императорский двор посчитал такую смерть изящной и благородной, демонстративно наградив семейство цицикарского цзянцзюня 1100 ляном серебра, а его детей пожаловал высокооплачиваемыми чиновничьими должностями.
С тех пор охранную стражу КВЖД несли казачьи сотни на началах вольного найма, поскольку российско-китайским договором о постройке КВЖД не предусматривался ввод в Маньчжурию регулярных российских войск. Сначала хунхузы нагло нападали на посты КВЖД, но каждое такое нападение влекло за собой беспощадное преследование и расправу. И хотя не обходилось без тяжелых жертв со стороны русских, но уважение к казакам и страх перед ними был вбит хунхузам накрепко.
Сами казаки, закончив службу в охранной страже, оставались на постоянное жительство в поселках прижелезнодорожной полосы. И теперь Лизу так и подмывало окликнуть спокойно удаляющийся казачий разъезд. Ее бы услышали, отбили и отправили обратно в Харбин, но она переборола миг сильнейшего искушения и лежавший рядом на сырой земле за голыми кустами ее покровитель, заметно перевел дыхание. Этот миг стоил неимоверного напряжения не только ей.
Подождав пока конные казаки совсем не скроются из вида за поворотом заснеженной дороги, китайцы один за другим начали сторожко перебегать к берегу. Они торопились пересечь Сунгари прежде, чем туманный хмурый рассвет развеется с первыми лучами утреннего солнца. Перейдя несколько ниже китайского поста, что виднелся на том берегу, скрылись в камышах. Китайский пограничный пункт, по-видимому, беспокоил не меньше казачьих патрулей. Но когда маленький отряд, загрузившись в две лодки, что выволокли из кустов, очистив их от грязи и снега, которыми были засыпаны, пересек Сунгари, в глинобитных казармах за частоколом пограничного китайского пункта все еще стояла тишина крепкого сна. И лишь отойдя от него на версту, нарушители границы услышали побудку утреннего барабанного боя.
О причине такой осторожности Лизе тоже было известно. Хотя китайская стража, как и казаки несла сторожевую службу на границе, только вот китайские солдаты ничем не отличались от хунхузов и нередко сами разбойничали на своей стороне. Крылов рассказывал как патрулировали китайцы свой отрезок границы: обыкновенно китайские солдаты раз в неделю, человека по два, иногда на одной лошади и непременно днём, доезжали до соседнего поста, затем возвращались к себе и на всю ночь крепко запирались в своих импанах. Но, иногда приходилось казакам, со своего берега, наблюдать торжественные шествия, знаменовавшие прибытие на посты важного чиновника, который, по китайскому этикету, не мог быть без свиты и сопровождения. В такие дни все посты на китайской стороне, в полном составе, выезжали с развернутыми знаменами, сопровождая свое начальство и прибывшее лицо. И все те дни, что важное лицо находилось в расположении их частей, китайцы несли усердную службу, совершая обязательные объезды по линии границы по нескольку раз, но и эти периодические объезды всегда совершались днём.