Испанцы пришипились и стали просить господина Степана спасти их товарища из каталажки. Стэпа раздулся, как альфа-индюк, заявив, что это возможно лишь за магарыч. Машэ, владея разговорной английской речью, вела дипломатические переговоры. Вскоре испанцы расстались с дорогими часами, айфонами и парой новых кроссовок. Униженные гости Пиренейского полуострова скромно удалились в аэропорт со своим потрепанным другом, узнавшим, что такие русский обезьянник.
Глотнув кагора, Машэ рассказывала про француза из Лиля, о чаепитии с фотографом. Эмоции лились рекой, иногда, переходя в словесный водопад. Капа взмолилась: « Я тоже так хочу, возьми меня в следующий раз с собой». Машэ парировала: « Так ты же еще малолетка для таких подвигов, к тому же новый вояж будет в Питер. Ты расти, подруга».
Острый взгляд Стэпы
Когда я увидел ее в своем хостеле, то сразу понял - беженка из Молдовы, паспорт фальшивый, готовая секс-рабыня. Деньги платит, ну и черт с ней. Одета была ужасно: то ли сапожки, то ли валенки; то ли куртка, то ли балахон. На голове какой-то шерстяной пакет. Без шапки, то совсем кирдык: вместо волос мочалка или щетка, выкрашенная школьной акварелью. Ночевала она в комнате с десятью подобными же. Утром я понял, что девочка голодна, а денег уже нет.
Я, как благородный рыцарь, скуки ради, пригласил ее прогуляться по Москве. Я шел рядом и стыдился ее страшного провинциального вида и ужасной шаркающей походки, так как сапожки сильно терли. На Арбате, из жалости, накормил бедолагу горячими сосисками, а потом, увидев звериную сытость в девичьих глазах, взорвался. Я объяснил на пальцах, что так в столице не ходят и что ее комбайн давно заржавел в поле, а пьяный Петька валяется в канаве. Девушка обиделась, надулась и ушла. Я долго чертыхался и отпивался пивом от такого глупого существа.
Вернулся в хостел к началу смены и обалдел. Моя замарашка крутила любовь с двумя заезжими французами из Лиля. Вся компания заявилась из дорогого ночного бара, прихватив на вынос элитные закуски и выпивку. Особенно меня возмутила пачка зеленых купюр, торчащих из кармана джинсов провинциалки. Француз лизал бесстыдницу, а потом вцепился в юную шею, оставляя кровавые засосы. Та в ответ только хихикала и безостановочно что-то лепетала по-английски. Они идеально понимали друг друга, а потом чувственно поползли в номер за двести долларов в сутки. Тут я понял, что у меня в руках была не провинциальная деревянная баклажка, а настоящая валютная Чика, а я дурак. Мне показалось, что я то ли онанист, то ли просто кручу членом в кастрюле с остывшим свиным бульоном. Я крутой русский парень, десантник, ломаю кирпичи кулаком, но эта Машэ сделала меня, как щенка.
На следующее утро друзья и подруги сопереживали, нашептывали гадости, но я сказал твердо: « Это моя Чика, и я ее никому не отдам. Да, она сложная, но достойная, и я ее хочу каждую минуту. Это моя жизнь, а кто в нее полезет - получит звиздюлей. Это сказал вам Я - десантник Стэпа ».
Стэпа учит английский
Недавно Стэпа, охранник московского хостела, обалдел. На его почтовый ящик в контактах пришел неприметный файл. Стэпа подумал, что это заявка на бронирование койки и, не задумываясь, открыл файл. Тут-то все и началось. Увидев послание, охранник выпучил глазищи, словно рак, брошенный в кипящую кастрюлю. Большое письмо оказалось на английском языке и было адресовано не хостелу, а непосредственно Стэпе. Парень открыл рот, высунул язык, так что облизал монитор, а потом нервно зачихал, словно в гортань попал ежик для чистки посуды. Молодой человек понимал в английском не больше, чем голуби разбираются в гегелевской философии. Школьные знания сводились совсем к простым вещам: « Окей -хоккей, ес -ОБХС, мей би -мебель». Сложные обороты выглядели еще более удивительно: « Сенька, Вера, матч; есть я ем; и уж совсем неприличное ху... ар ю». При этом бедолага путался и говорил: « А я, а э, и все, что вообще приходит на язык в таких экстремальных случаях». И вдруг письмо на настоящем английском.