— Что такое возраст при нашем-то мастерстве? — отмахнулся приятель. — Так, досадное недоразумение. Давай, дружище, пошевеливайся. Даю тебе пару часов на сборы, и выступаем.
— Что? Куда выступаем? — всполошился Бродяга. — Я никуда не пойду! Что ты еще выдумал, Пин? У меня дом, хозяйство, постоянные клиенты. Зверь редкий, в конце концов.
— Да ладно тебе, Тилли, — Пин заискивающе заглянул в глаза друга. — Неужели тебе не хочется иногда тряхнуть стариной и снова побродить по городам и странам?
— Вот именно, что старина здесь является ключевым словом, — жестко отрезал Тиллирет.
— Ой, да брось! — поморщился Пин. — Есть еще порох в пороховницах. Разве тебе не хочется иногда выкинуть что-нибудь эдакое, как раньше? Неужто ты забыл, как мы с тобой однажды забрели на ночлег в пещеру, облюбованную летучими мышами-вампирами, и те три километра гнали нас по бездорожью, поочередно гадя на головы? Или как мы на спор оприходовали на двоих бочонок красного вина и отправились истреблять оборотней в Волчьем лесу? Эти славные ребята долго смеялись, вытаскивая нас из выкопанной нами же ловчей ямы, а потом пригласили в свое селение и угостили отменным шашлычком. Или как мы по ошибке забрели в гарем ингарского султана и устроили там переполох? Или…
— Хватит, — попросил Тиллирет, чувствуя, как яростно у него полыхают щеки. Чупакабра издавал тихие похрюкивающие звуки, в которых даже тупой мог опознать с трудом сдерживаемый смех. — Достаточно, Пин. Все это было от молодости и глупости, и давно прошло. А сейчас я — уважаемый и почтенный волшебник, ведущий частную практику на дому. К тому же я должен до зимы предоставить в гильдию свою рукопись, причем в законченном виде.
— А если я скажу тебе, что ты можешь на время забыть про свою рукопись, и гильдия ничего не скажет против? — вкрадчиво произнес Пин.
Тиллирет посмотрел на друга с внезапно возникшим подозрением.
— Это почему это гильдия не будет против?
— Нет, ты сначала ответь мне, тогда ты отправишься в поход со мной?
Бродяга быстро прикинул все "за" и "против". "За" получалось гораздо больше.
— Хорошо, я готов отправиться хоть в преисподнюю, лишь бы только не ломать голову над тем, что лучше написать в этих чертовых мемуарах.
— Ну, в преисподнюю нам не надо, хотя, если ты настаиваешь, то можем завернуть туда на обратном пути, — невозмутимо ответил Пинмарин, вытаскивая из-за пазухи слегка помятый свиток, украшенный печатью гильдии. — А вот в Черный Бор прогуляться придется.
— К-куда?! — Тиллирет порадовался тому факту, что уже сидит, иначе бы он опять упал на пол. — В Черный Бор?
Ой-ой, кажется, дело плохо. В Черный Бор не сунется ни один нормальный зверь или человек. Начиная с того, что живущие там создания готовы отобедать всем, что попадется, заканчивая ядовитыми и смертельно опасными растениями, этот "милый" бор не выпускает из своих пределов ни одного забредшего туда живого существа. И эти человеки хотят отправиться туда? Желаю удачи, вот только избавьте меня от участия в этом самоубийстве.
Хотя, может быть, белошерстый отпустит меня на свободу, раз уж все равно собрался на верную погибель? В конце концов, зачем я ему там?
— Вот, держи, — Пин сунул помятый свиток в руки Тиллирета. Тот сорвал печать и пробежал глазами нацарапанные на пергаменте кривые закорючки, несомненно выведенные главой гильдии.
"Мой дорогой друг Тиллирет!
Настоящим уведомляю тебя, что в силу возникшей необходимости я вынужден послать тебя в… (следующее слово вымарано), на… (несколько раз зачеркнуто), к… (написано неразборчиво), для чего направляю к тебе твоего старого друга и компаньона Пинмарина. Пинмарин объяснит тебе, что именно от вас требуется. Я взял на себя смелость выделить для этого дела несколько ценных дорожных артефактов, к сожалению, одноразового пользования. Прости, это все, что я могу. Желаю удачи. Мурдин.
P.S. На обратном пути обязательно заверните ко мне. Буду с нетерпением ждать вашего рассказа.
P.P.S. Кстати, обещанную тобой рукопись можешь задержать насколько тебе потребуется. Я все понимаю, дело важнее всего".
— Но почему именно мы? Почему не кто-нибудь из молодых магов? — искренне недоумевая, вопросил Бродяга.
— Как сказал Мурдин, "старая гвардия опытнее и надежней", — процитировал Пин. — Короче говоря, если что случится, то нас не жалко, а если дело выгорит, то честь нам и хвала. Так что давай, собирайся. Отвертеться все равно не получится.
— Хотя бы объясни, что нам предстоит сделать, — еще протестуя, но внутренне уже сдаваясь, попросил Тиллирет.
— Понятия не имею, — легкомысленно отозвался Пин. — Мне велено забрать тебя и направиться в сторону Черного Бора. Там нас ждут дальнейшие указания, куда идти и что делать.
— То есть, есть шанс, что в Черный Бор нам не понадобится заходить? — с робкой надеждой уточнил Бродяга.
— Зная Мурдина? Конечно же, придется. Даже если на самом деле нам там будет нечего делать, — обрадовал приятеля Пинмарин. — Трех часов тебе хватит на все — про все? Или побольше выделить?
Тиллирет растерянно оглянулся, и его взгляд упал на ехидно скалящегося чупакабру.
— Мне же надо животное куда-то деть, — потерянно сообщил Бродяга. — А как не хочется его отпускать! Только-только начал наблюдения, и все коту под хвост?
— Да какие проблемы, Тилли, — Пин так и лучился оптимизмом. — Возьмем его с собой, изучай по дороге, сколько тебе влезет. Так сказать, проведешь ряд наблюдений в естественных условиях.
— Еще чего не хватало, — подал голос зверь. — Лапы моей в Черном Бору не будет. Я, в отличие от вас, мечтаю жить долго и счастливо и умереть от глубокой старости, а не от когтей и клыков неведомого чудовища!
Нет, это возмутительно! Мало того, что сами тащатся на верную смерть, так они еще и меня с собой решили прихватить! И ведь никуда не денешься, белошерстый меня так просто не отпустит. Ну черноклокий, я тебе это еще припомню!
А я тоже хорош! Ведь знаю же, что людям верить нельзя. Нет, размечтался о свободе, поверил, что для меня все закончится хорошо. Вот тебе и пожалуйста, получите щелчок по носу. Видели бы меня сейчас покойные родители, сгорели бы от стыда. А дядька бы как следует надрал хвост, чтобы я впредь думал не им, а противоположной стороной тела.
Однако перспектива прогуляться по Черному Бору мне совершенно не улыбается! Как бы увильнуть от столь почетного занятия? А, знаю! Надо втереться к этим двоим в доверие, пусть думают, что я смирился и готов верно и преданно служить им до последнего вздоха. А как только их бдительность спадет — удрать. Главное, предварительно проверить отсутствие на себе всяких магических поводков или следящих ок, то есть глаз, или еще какой-нибудь колдовской гадости.
И все-таки я — умница! Дело осталось за малым — привести только что придуманный план в исполнение.
— Впрочем, ладно, — неожиданно переменил свое решение чупакабра. — Так уж и быть, пойду с вами. Вы же, человеки, дальше своего носа ничего не видите, не говоря уже о том, чтобы учуять. Придется мне стать вашими глазами, ушами и носом.
Тиллирет с недоверием уставился на зверя. Тот выдержал пристальный взгляд мага с совершенно невинным выражением на морде. Зато Пин только что в ладоши не захлопал от восторга.
— Вот видишь, Тилли! Даже твоя говорящая зверушка желает размять лапы. Кстати, кто это? Я таких зверей раньше не видел.
— Чупакабра, — недовольно буркнул маг.
— Иди ты! — восхищенно присвистнул его друг. — В самом деле, живая чупакабра? А я думал, что их не существует.
— Как видишь, существует, и весьма активно. Как только мне его везти? Оставить в сфере или нацепить магический поводок?
— Да пусть идет так, он же сам вызвался нам помочь.
— Ага, и на первом же привале навсегда исчезнет в ближайших кустах. Ну уж нет, я не такой дурак, чтобы поверить ему на слово. Сам же знаешь, сколько волка ни корми — он все равно в лес смотрит.