Бер сидел на диване дома и уставившись в люстру на потолке, думал. Появление Осавелюка беспокоило его. Неведомый, потаённый страх появившийся с момента их первой встречи, царапал изнутри, словно пытаясь вырваться наружу. Он не мог «разглядеть» опера в глубину. Какая-то поверхностная, обрывочная информация всегда «плавала» вокруг нового знакомого, но каким-то образом создавала невероятный фон, защищавший его. Конечно можно было предположить, что это временное явление вызванное недостатком опыта у самого Вячеслава, но что-то, всё равно вселяло в душу беспокойство, страх и неуверенность. Ужин в кафе усилил эти негативные впечатления, но какой-то наглядной картины происходящего не обнаруживалось. Слава понял, что Ирина имеет не меньший интерес к встрече и её доброжелательно-дружеское отношение к однокашнику — показное (что совершенно не заметил Осавелюк). Дело, казавшееся местным «органам» запутанным, на самом деле не являлось таковым для Бера. По крайней мере, из разговора, он понял, что опер из СИЗО убит, а вот Шайхутдинов ещё пока жив и находится в бегах. Он даже «увидел» какое-то строение, деревянный дом, старый, перекошенный, с чёрными бревенчатыми стенами, где-то недалеко от города... Но в первую очередь беспокоило не это. Берчук почувствовал, что находится в центре какой-то невидимой паутины и эта сеть в любой момент готова была накрыть своими краями, жаждущая поглотить, подчинить или уничтожить его. После того как Ирина покинула их, не исчезало чувство её негласного присутствия. Слава невнятно отвечал на интересующие Сергея темы по делу и промолчал о своих «ощущениях». Тем не менее, простившись с товарищем, он сразу же по приезду домой, набрал ему и предупредил о слежке, которая велась за ним до самой гостиницы. Осавелюк в ответ засопел и поблагодарил спустя несколько секунд, осмыслив информацию. Они договорились встретиться через день.
Слава сидел в Макдональдсе, лениво попивая молочный коктейль и уткнувшись в смартфон. Сергей появился в указанное время и сразу подсев за стол поздоровался.
- Привет, братишка, ну что там?
Бер протянул ему клочок бумаги с адресом: «Это здесь»
Опер быстро пробежал глазами по написанному и скомкав лист тут же сжег достав зажигалку, под недоуменные взгляды редких посетителей.
- Пошли прогуляемся, подышим воздухом. - Предложил он озираясь по сторонам. - Встал и направился к выходу.
Снег прекратился ещё вчера, но приятно похрустывал под ногами. Мужчины шли по безлюдному парку и обсуждали дальнейший план действий.
- Деньги там, Серый. - Пихая руки в карманы сказал Слава. - Много денег. Точно не скажу, но целый чемоданчик. Есть доллары, евро, но есть и наши рубли. Один он там, мужик этот, следователь, нет никого больше.
Осавелюк молчал, словно обдумывая что-то, время от времени поглядывая на кроны деревьев покрытые снежком. «Наружку», которую он засёк на следующий день, удалось сбросить не сразу. То что дело, в которое они ввязались с «Хиромантом» серьёзное, (так он называл Славу про себя) понял немного погодя, когда тот обрисовал картину и озвучил сумму наличных, которая якобы лежала тут, недалеко, протяни руку и возьми. Его беспокоила ситуация, где он оказался на «крючке» непонятно у кого и вынужден действовать практически нелегально. Идея «легко поднять деньжат» обернулась рискованным предприятием со многими неизвестными и неопределённым финалом. Как ни крути, он майор полиции, а не бандос какой-нибудь, у которого цель оправдывает средства. Одно дело расследовать убийство и получить «благодарность» (пусть не гласную) от заказчика, а другое - сорвать куш по-тихому и отвалить. Да и не получится «по-тихому». Наследил он здесь, пасут его и не понятно, «органы» или «криминал» (а может быть и всё вместе). С другой стороны, о место нахождении Шайхутдинова, никто не знает, кроме них. Если сделать правильно и замести следы, то все так и будут думать - пропал, мол, следак и дело с концом. Но в голову после этого лезли страшные мысли о том, что придётся убить человека, а может быть и двух... Тут Сергей взглянул на Славу, стоявшего рядом и внимательно смотревшего на него. Такой вариант был очень рискованным. Если следака спишут со счетов, то Берчука по любому станут искать. Их вместе видела Ирина, да и бабки у подъезда смогли бы кое-что рассказать. Потом зацепят и его, церемониться не станут, развяжут язык как ни крути. Убирать Бера было нельзя, рано.
Они сели на заснеженную скамью и закурили. Осавелюку пришла в голову мысль, что Вячеслав может его разгадать в два счёта, как там, в поезде Новосибирск - Адлер. От этого ему стало не по себе. Он поёжился и закурил ещё одну, потом сразу выкинул в снег, думая, что выдаёт свою нервозность. Решение пришло неожиданно, и на первый взгляд казалось вполне осуществимым.