— Заткнись. Дома будешь отцу доказывать о полезности, «ничего не вижу, и знать ничего не хочу». Кстати, ты папеньку не забудь повеселить рассказом, как умудрилась к холостому мужчине в квартиру забраться, и устроить там замечательные посиделки с уничтожением имущества этого несчастного. Губы поджала, сопелку высморкала, задницу подняла, глазёнки свои бесстыжие на место поставила, и ровным шагом, а не струей из унитаза, пошла на лекции. Попробуй только свернуть не туда и «заблудиться». Обещаю! Потом, саму себя долго будешь искать по вазам, горшкам и стаканам. А если уж совсем сильно достанешь, вообще по рюмкам разолью, и в разных местах их поставлю. Месяц будешь собираться, чтобы в единое слиться. Вон, я сказал! — высказал всё, что думал Гредис, своей сестре.
И та пошла, да так пошла, что девятым валом вылетела из своей комнаты и принеслась в нужную аудиторию почти мгновенно.
Правда по пути притопила, смела, обмыла, смыла всех, кто попадался ей на пути, что не помешало ей сейчас сидеть и спать на лекции, тихонько побулькивая.
Гредис и сам пытался не заснуть. Виною всему, был монотонный голос мага-бытовика, читающий сию лекцию. И уже когда глаза решили сомкнуться, и отправить хозяина в крепкий сон, как хороший тычок в бок вырвал его из этого состояния, заставив зашипеть от боли.
— А, в лоб? — не раздумывая сказал Гредис.
— А, в глаз? — услышал он встречное предложение.
— Совсем обнаглела — диагностировал верлид.
— Ты решительно захотел показать всем, что полный идиот? — тут же сделали вывод его умственным способностям.
Гредис, удивленно взглянул на существо, которое решило так пригвоздить его к месту. Странно, но чем дальше он рассматривал это нечто, тем сильнее оно поражало своими размерами, и своей наглостью. Так вот, наглости в этом существе было в десятки раз больше, чем его размер.
На него смотрели небольшие, среднего размера карие глаза, с очень красивым чуть-чуть миндалевидным разрезом. Волосы темно-русого оттенка длиною до плеч были густыми и немного вились. Губы не тонкие, но и не пухлые, а так, в самый раз, имели красивую четко очерченную форму. И, фигурка-то у этой хамки, ладненькая, и прямые стройные ножки, и маленькие груди. Маленькие, но такие соблазнительные, что ручки его к ним сами потянулись, как к единственным и таким родным, что дух захватило.
Вот на этом вся её симпатюшность, и приятность взору заканчивалась.
Всё! Там больше делать было нечего!
Уши, у этого существа, были конусовидными с бархатными кисточками на концах, сзади имелся довольно большой пушистый темного окраса хвост, который сейчас молотил по полу, и грозился врезать по верлиду при первой возможности. И все это умещалось на девчушке ростом чуть больше полтора метра с шапкой. Да, она ему еле-еле в своей макушке до плеча доставала!
Приглядевшись по пристальнее, Гредис понял, что это не молоденькая девчушка, а взрослая девица с презрительным выражением лица, и зашкаливающим превосходством над ним, таким тупым и недалеким.
Нет, ну это беспредел! И вообще!
— Позвольте спросить, наглость у вас врожденная или приобретенная, в связи с некоторыми недокомплектами в росте?
— Вас смущает МОЙ рост или ваш? Если ваш, то осталось недолго. При ваших нарисованных пасах и вот при этих заклинаниях вам ваши неудобства во внешности скоро мешать не будут. Сами уберете в миг, и даже больно не будет. Да, кстати, вас тоже не будет. Только облачко останется в память. Но, если что, обращайтесь. Желательно, до того, как решите испариться.
Гредис оторопело смотрел на это десятое чудо и промолвил:
— Это, как так?! Почему я должен испариться? Куда?!
— Вот, куда не знаю. Но, вам осталось недолго ждать. При вашей скорости соображать и думать, событие вашего испарения, точно не оставит вас в долгом неведении.
— Да, что я нарисовал не так?!
— Глажку вещей.
— И, что? Прожгу вещь не в том месте?
— Нет, что вы! То, что вы нарисовали, это глажка вас родимого, при очень высокой температуре. А время, которое вы задали на исполнение этого задания, не подразумевает исправление ошибки.
— Ну, да! Хотелось бы, чтобы это побыстрее происходило.
— Но, не в такие же сроки!
— А, какие там сроки?! — уже вскричал верлид.
— Да, нет там сроков! Нету! — в ответ прокричала ушастая.
— И, что?!
— Да, плавай себе на здоровье по небу, облачко безмозглое. Зачем только учиться сюда пришел, если сразу на суицид потянуло — выплюнула она.
А потом добавила, задушевненько так:
— Что, в детстве притесняли? Обижали? Конфетку не давали?
Вот же ж, зараза мелкая!
— Давали, только сестра умудрялась её выхватить из моих рук до того, как она попадала в рот, — на автомате произнёс Гредис.
— И, тебя это так мучает? Что ж это за конфеты такие были, что ты их помнишь до сих пор, — с недоумением спросила хвостатая.
— С медом и орешками, — продолжал выкладывать он всю правду о себе.
— С чем?! Вот и пойди разберись тут, кто ты есть! То ли просто злопамятный, то ли обычный сладкоежка! Из-за конфет так расстраиваться! Что значит голодное и безрадостное детство! — сочувственно поцокала языком незнакомка.
— У кого это голодное и безрадостное детство?! — опешив, повторил верлид.
И в это время сзади их раздался приглушенный смех.
— О, да! У него было самое безрадостное детство. И как он только выжил, в таких нечеловеческих условиях?! Жуть какая! Представляете, жить в резиденции самого упрямого и упертого дракона в Верлидии. Что только ему не перепадало! Да все! Ему перепадало все! — продолжала ухохатываться Верис.
Да, именно она сейчас разносила в пух и прах своего братца, в отместку за присутствие на этой лекции. И вовсю забавлялась неловкой ситуацией, в которую попали Гредис с ушастой незнакомкой.
— Значит, все-таки злопамятный, — после небольшой заминки произнесла незнакомка.
— Ещё какой! — вторила ей Верис.
— Это несправедливо, вы не можете делать выводы из ничего! — возмутился верлид.
— Ещё как могу, — вдруг раздалось над их головами. Все резко посмотрели вверх, и отвечать на это утверждение, не захотелось никому. Над ними нависал всей своей мощной, и могучей фигурой, маг бытовик. — Что же вас побудило на моих лекциях устраивать дружеские посиделки? Отвечать не надо. Лучше пойдите и покажите все, что вы сегодня усвоили на лекции, а заодно и другие закрепят полученные знания, так сказать.
— Не надо, — помертвевшими губами попросил верлид.
— Надо любезнейший, надо, — продолжал настаивать преподаватель.
— Ему точно, не надо, — вдруг заступилась за верлида ушастая. — Для него это будет последнее, что он успеет в жизни.
— Как, интересно, — повернувшись к ней всем корпусом, заинтересовался маг. — Нарисовано что-то не так?