Но в один вечер, меня действительно сломило. Я мчался на дачу к ее дружку, который так и норовил залезть ей под юбку. Где были мозги Яра, когда он разрешил ей поехать, да еще и отправил с ней этих идиотов с охраны. Я тогда задержался, решая вопросы по пожарной безопасности в спортивном комплексе. Если бы я знал заранее, что произойдет, то пусть бы лучше мой комплекс сгорел бы к чертовой матери, чем произошло то, что я увидел позже.
Она лежала в моей кровати в разодранном в клочья платье. Маленькая, беззащитная, словно сломанная фарфоровая кукла. На щеке уже появился бордовый синяк, а кровь на ее руках и ногах размазанным пятном выделялась на белоснежном белье кровати. Эти трусливые ушлепки решили, что если привезут ее сразу к Яру, то он пристрелит их на месте. Идиоты. Они еще не понимали, что быстрая смерть от руки Яра это лучшее, что могло произойти с ними после того, что они не досмотрел ее. На тот момент, я уже был известен как Волков Сергей Германович, но мой зверь рвался показать им, за что я получил кличку Волк. И только наивный мог считать, что это просто созвучие с фамилией. Меня останавливала лишь мысль о том, что сначала надо узнать подробности, чтобы лично прикончить тех отморозков, которые сделали это с ней.
- Твари, суки. Какого хрены вы стоите тут? Врач где?
- Серый, мы позвонили. Он уже подъезжает.
Я помню только как меня оттаскивали от храбреца, который осмелился открыть рот. Я, наверное, сломал ему тогда челюсть. По крайней мере, характерный звук, и потеря сознания говорили об этом. Я дождался врача и, оставив их наедине, пошел звонить Яру. Честно, я не знал тогда, что скажу ему. Да и что я должен был сказать? Что его сестру чуть не изнасиловали какие-то отморозки и сейчас она без сознания лежит у меня дома.
От безумного разговора меня спасли просто нечеловеческие вопли из моей спальни. Не разбирая дороги, я кинулся туда. Но меня будто парализовало на пороге комнаты от увиденного. Моя малышка, мой маленький Лисенок забилась в угол кровати и дико кричала выставив перед собой руки, в надежде оградиться от произошедшего. Тогда мое сердце впервые грохнулось, будто тяжелый камень об землю. Я впервые увидел сумасшедшее отчаяние в ее глазах. Она словно затравленный зверек, переводила взгляд на окружающих и тряслась от безумного страха. Я не понимал, что творю, но мне надо было обнять ее, забирая весь ее страх, всю ее боль себе. Она не сопротивлялась, и вскоре, совсем расслабившись, обмякла в моих руках. Я тихонько гладил ее спутанные волосы и шептал всякие глупости, сжимая в руках маленькое продрогшее тело, мечтая защитить ее от всего грязного мира.
Ярослав застал нас именно в таком виде. Я не знал сколько он стоял в дверях и смотрел на нас. Боюсь даже представить, что он слышал все те слова, что я говорил ей, но подняв на него взгляд, я впервые увидел слезы в его глазах. Грозный мужик, которым все считали его, и не напрасно, сейчас был просто разбит. Он уже знал. Ему сказали.
- Я убью их. – Одними губами, чтобы не испугать Лисенка, сказал я.
- Нет, - услышал я жестко в ответ, - они сядут. Ты не будешь марать руки.
- Но…
- Серый, прошу. Я сам решу это. Она МОЯ сестра.
И я дал ему это право. Их действительно очень быстро нашли и посадили, но спустя пару месяцев каждый из них повесился в своей камере. Самоубийство. Карма. Такое часто бывает в тюрьмах.
Помню Яр тогда пришел ко мне, и мы напились с ним в усмерть. Никто из нас не проронил ни слова тогда, но каждый знал правду. Я не смогу остаться в стороне.
Лисенок уже тогда проходила лечение с кучей психиатров. Они так и не нашли причину того, что только мои прикосновения не вызывают у нее дикого страха. Сослались на то, что я был просто первым из знакомых ей людей, кого она увидела, придя в себя. Яр же сходил с ума от беспомощности, видя все ее страдания. А я стал противен себе лишь за то, что посмел желать ее, когда она, словно тростинка, жалась ко мне в поисках защиты.