Я болен. Такой диагноз я выставил себе сегодня, когда сорвался, услышав про ее детского дружка. Еще ни одна женщина не вызывала во мне ревности. Никогда я не хотел никого буквально привязать к себе, и не отпускать ни на миг. До безумия вдыхать терпкий запах ванили, которым пахло ее тело. Ее тело… Теперь я знал, каково оно на вкус. И это стало последней каплей к моей болезни. Это больше, чем любовь. Это моя карма. Я понял это еще тогда, много лет назад, когда увидел меленькую девчушку со сказочно изумрудными глазами. Тогда я еще ничего не понимал, я просто хотел быть рядом с ней. Дарил ей нелепые мягкие игрушки, от которых юные глаза загорались каким-то неестественным, сказочным блеском. Впервые меня тряхонуло, когда увидел ее в своей кровати, испуганную, в разодранной одежде. Она словно дикий зверек она жалась ко мне, ища защиты. И я пропал. Я летел, падая с самого крутого утеса, и нет даже толики страха, лишь ее изумрудный свет перед глазами.
И сейчас, сидя за столом в гостях у Градова, я лишь украдкой могу наслаждаться ей. А мне хочется кричать, вопить на весь мир от счастья, что она выбрала меня.
Я прекрасно понимал, что узнай Яр сейчас, о чем я думаю, одним разбитым лицом я не отделаюсь. И моя малышка это понимала, поэтому и пыталась оттянуть неизбежное.
Друг интересуется делами в клубе, даже не обращая внимания на мои механические ответы. А все потому что мне наплевать. Наплевать на этот клуб, на все то, к чему так тяжело я шел всю свою жизнь. Перед глазами только моя малышка с изумрудными глазами, который так и манят меня своим блеском в уже сгущающихся сумерках. Зовет, тянет к себе, манит, обещая несметное наслаждение.
- Лисена, собирайся. Отвезу тебя домой.
- Серый, ты чего? – Беспокоясь о резкой смене моего настроения, поинтересовался друг. – Еще рано. Куда торопишься?
- Дела.
- Знаю я твои дела с третьим размером и ногами от ушей. Не уж то так хороша, что к ней сбегаешь?
- Яр, не неси чушь. Я жду в машине, - кивнул своей девочке, а у самого желваки по лицу ходят. Заносит меня, рвет всего от дикого желания схватить и до боли сжимать в своих объятиях.
- Сережа, ты езжай, если тебя ждут. Я у брата останусь. – А у самой боль в глазах такая, что прижать к себе хочется. Обиделась на слова брата. Ревнует меня к несуществующей сопернице. А я горю от счастья, от мысли, что хочет меня, что видеть с другими не может. Я ей нужен.
- Нет. Я тогда тоже задержусь. Обещал ведь лично тебя домой доставить. – А у самого взгляд такой, что она, лишь скользнув по нему, поняла, что отвечать придется, за то, что дразнит меня. Знает ведь, что не позволю ей остаться. У меня совсем другие планы на сегодняшний вечер.
- Отлично, тогда идем есть торт, - спасла ситуацию, вмешавшись в разговор Маша и потянула Алиску в дом.
Под пристальным взглядом лучшего друга я поплелся следом.
Еле дождался времени, когда все-таки собрались уезжать. Лисена специально отводила взгляд, боясь встретиться с моим, и я давал ей время. Время осознать и принять меня. Я знал, что не смогу быть идеальным для нее, черные линии моей души будут тянуться за мной по следам, широко расправив свои щупальца. И мне не стать лучше в душе, но я смогу стать лучше для нее.
Тихое гудение мотора проникает в тишину салона, нога сильнее вдавливает педаль газа, а в голове лишь она, так тихо сидящая рядом. Перевожу на нее слегка затуманенный взгляд, и осознаю, что все. Пропал. Я снова в ее плену. Еле хватает сил остановить машину у обочины. Алиса вопросительно простреливает меня взглядом. Конечно, вокруг нас ни души, стоим на обочине в полной темноте.
- Иди ко мне. – Рывком отодвигаю кресло назад, чтобы хватило места удержать ее в своих руках. И она не медлит ни секунды, перебирается на колени, лицом ко мне. Я медлю, волнуюсь, как неопытный мальчишка, боюсь спугнуть своим напором. – Еще один кусок торта, и я взял бы тебя прямо перед братом. – Шепчу прямо в губы.
Смеется, рада, что имеет надо мной такое влияние. Закидывает голову над, искренне наслаждаясь моей слабость, а зверь внутри меня заводится еще больше. Первобытное желание обладать, пометить, забрать себя любым путем пылающим огнем проносится по венам, превращая меня в безумного. Одним движением я стягиваю ее платье, и сейчас передо мной идеальные холмики груди, едва прикрытые тонким кружевом. Немедля ни секунды впиваюсь губами в уже твердую горошину, и громкий смех малышки резко обрывается, превращаясь в глухой стон. От запаха ее тела ноздри раздуваются шире, пытаясь втянуть его весь в себя, не делясь ни с кем. С жадностью поглотить все, забрать. Я никогда не умел делиться, забирая себе все самое лучшее. И сейчас, я не мог делиться ни с кем. Она только моя. Моя и ничья больше. Черт. Да я даже к брату ревную ее. Завидую ему, только за то, что он лучше знает ее, что она любит его и дорожит им. Я понимаю, что это неправильно, но ничего не могу с собой поделать. Провожу рукой по идеальному телу, касаясь плоского живота, и опускаю руку ниже. Оттягиваю край белья, и кожей чувствую жар, исходящий от нее. Она хочет меня, течет уже вся для меня, и эта мысль отрезвляет мой разум, успокаивает бушующий во мне ураган.