Чьи-то руки незамедлительно подхватили Кейгота. Я повернулся к брошенным укреплениям и вскинул карабин. В плечо кольнули острые щепки.
— Да чтоб тебя! — как оказалось, именно приклад смягчил моё ранение в задницу. Сейчас из карабина попасть вышло бы разве что в амбар, и то, если повезёт.
Я всё ещё смотрел на обломки приклада, когда на стороне противника зазвучали пронзительные свистки. Уцелевшие руководители атаки собирали наёмников за полосой укреплений.
За моей спиной Витош деловито выкрикивал команды. Младший сын торговца Шеслава за прошедшие месяцы изрядно поднабрался военных талантов и теперь, как оказалось, вполне мог наладить оборону и без меня.
— Сколько пушек мы потеряли? — спросил я, как только он закончил с приказами.
— Ни одной! — торжествующе сказал он. — Я приказал держать лошадей наготове, их просто заменяли каждые несколько часов, заодно с караулами!
— В моих краях за такое награждали медалями, — я улыбнулся. — Но сейчас могу предложить исключительно "спасибо". Ты здесь дальше справишься?
— Конечно, — Витош кивнул. — Они вряд ли осмелятся повторить наступление. Первый залп выкосил почти всех их полукровок.
— Хорошо, — я устало вздохнул и перевесил разбитую винтовку за спину. — Пойду, загляну к врачам. Не хочу в самый интересный момент завалиться от нагноения. Пришли за мной, если они вдруг решат, что всё же смогут задавить нас массой. Я бы на их месте рискнул.
— Хорошо бы, — усмехнулся Витош. — Мы зарыли мины в насыпи. Рискнут пойти вперёд — останутся без последних дураков.
Я улыбнулся. Похоже, за подготовку местных военных кадров я мог больше не беспокоиться. Оставалось лишь убедиться, что медицина здесь на таком же высоком уровне.
Лично.
— Пробитое лёгкое, перелом левой руки, множественные порезы, сотрясение мозга, проникновение злых духов по всему телу, раздроблена правая бедренная кость, потеря крови, — я машинально проговаривала на языке древних состояние раненого воина, пока мои руки двигались будто сами по себе.
Этой ночью серьёзных раненых оказалось немного, и каждый выглядел просто ужасно. Драка с потворами и полукровками ещё никогда и ни для кого не заканчивалась без последствий. Остальные просто гибли, там же, где и приняли свой бой.
Целебных настоек почти не осталось. Женщины родственных семей щедро поделились запасами, прежде чем уйти на восток с остальными беженцами, но этой ночью тяжёлых раненых оказалось чересчур много.
Всё, что мне осталось — работать, и надеяться, что всё будет к лучшему. Послушные движениям рук живые ткани срастались и расходились, выдавливали обломки стрел, растекались безвредной кашицей и покрывались корочкой свежих рубцов.
Мать-Земля щедро дарила мне силу этой ночью, только и этому есть пределы. Один тяжёлый раненый сменял другого, и с каждым вторым приходилось решать, где остатки его жизненной силы достаточны, а где надо тратить редкие настойки.
Боги, ну почему я? За что? Я же могу спасти любого из них в отдельности, но только не всех сразу! Теперь подаренное отцом имя-подвиг выглядело форменным издевательством. Только боги знали, ограничится ли число мертвецов с моего стола к утру всего лишь тремя.
— Эй, — на плечо легла рука. — Ирга?
— Чего надо? — я обернулась в раздражении. — Вадим?
— Я тут словил пулю, — виновато сказал он. — Меня отправили к тебе.
— Ты пришёл сюда на своих ногах? — я не выдержала, и окровавленной рукой повернула его к тяжёлым раненым у входа, — И хочешь, чтобы я лечила тебя вместо них?
— Ни у кого из твоих подчинённых так и не хватило смелости меня остановить, — виновато сказал Вадим. — А я просто не знал.
— Я не могу тратить время на такую ерунду! — отрезала я. — Займи кого-нибудь ещё, пусть заговорят! Этих бездельниц тут целый выводок!
— Договорились, — Вадим поднял руки в примиряющем жесте. — Только скажи мне одну вещь, пока я тут.
— Чего тебе ещё? — устало спросила я. Кровь с рук неторопливо капала на пол.
— У вождя как, шансы есть вообще? Жив будет? — Вадим указал на тело на столе.
— Это Кейгот? — ахнула я.
— Вытяни его, — сказал Вадим. — Я не для того лез под мечи, чтобы он загнулся от ран.
— Хорошо, — я закусила губу и на мгновение задумалась. — Только проваливай уже отсюда!
Рассвет наглядно показал, что ночной успех стоил противнику гораздо больше, чем нам. За внешним рвом продолжали хоронить мертвецов — и лишь немногие из них оказались нашими. Да, передовой заслон и часовые погибли целиком, но за каждого из них враг потерял не меньше троих бойцов.