Мы валялись на земле рядом с могилой. Выглядел оплывший холмик земли так, будто прошло уже лет двадцать. Его целиком закрывала густая поросль травы, и редкие степные цветы.
— Так получилось, — в коротком смешке Ирги прозвучали явные истерические нотки.
— Оно и видно, — прокомментировал я. — А всех моих баб из памяти выудить — оно тоже само получилось?
— Ну, — лицо Ирги приобрело странный баклажанный оттенок. — Я…
— Да ты никак покраснела? — я приподнялся на локте, и тут же об этом пожалел.
— Я не хотела, — у Ирги тоже появились некоторые проблемы с речью. — Ну, то есть, ну, ты сам уже знаешь всё, да?
Конечно, я знал. Куда лучше, чем хотелось. Чужих воспоминаний мне отсыпали более чем достаточно, со всеми неаппетитными подробностями. Покойной семейке, оказывается, ещё повезло. Да и ужину их, в целом, тоже. Фантазией местных жителей боги не обделили. Впрочем, это у Ирги шло по разделу повседневной бытовухи. Действительно плохие воспоминания у неё выглядели совсем иначе.
Доводилось ли кому-нибудь в полной мере осознать, что на самом деле испытывает девушка, которой уже хочется отправиться на вечернюю прогулку на празднике весны с каким-нибудь симпатичным юношей и вернуться только под утро, но ей нельзя?
Мне вот довелось. Теперь.
— У нас в таких случаях, — жестокая подколка прозвучала будто сама по себе, — вспоминают одну старую пословицу.
— Какую? — виновато спросила Ирга.
— После всего, что произошло, — безжалостно сказал я, — честные люди просто обязаны пожениться!
— Значит, поженимся, — невозмутимо согласилась Ирга.
И вот кто над кем тут после такого издевается?
— Знаешь, — я взглянул на часы и понял, что наш безумный трип не занял и пары минут, — это всё, конечно, заманчиво, но тебе не кажется, что нам куда важнее выбраться отсюда живыми?
Ирга вздохнула. Она знала этот мир куда лучше меня, и, похоже, куда лучше представляла шансы благополучно добраться к своим. Знать её точную оценку ситуации мне почему-то не хотелось.
— Значит так, — со второго раза у меня даже получилось встать. — Я сейчас почищу оружие, пока ещё светло, а ты разложи палатку. Одна разберёшься?
— Наверное, — встать Ирга пока так и не смогла. — Только отдышусь немного, хорошо?
— Хорошо, — признаваться, что я бы тоже с огромным удовольствием последовал её примеру, мне почему-то не хотелось. — И давай сразу разберёмся: кто первым дежурит?
— Мертвецы, — ответила Ирга. — Они пробудут здесь ещё сутки. Если кто-то приблизится ближе, чем на три мили, они предупредят.
— Мертвецы, значит? — я понял, что Ирга не шутит. Прикормленные ритуалом покойники действительно считали нас за своих — и могли отблагодарить в меру сил.
— Ну, пусть будут мертвецы, — я полез в рюкзак за инструментами. Привычная рутина ухода за оружием направила мысли обратно в колею. Задумываться о моей грустной ситуации больше необходимого пока что не хотелось. Только себя зря накручивать.
Радовало только одно. Ирга выглядела достаточно важной шишкой, чтобы её родичи не считали меня законной добычей. При условии, что я к ним доберусь, конечно. Любой другой вариант моей судьбы, который приходил в голову, особых поводов для оптимизма не давал.
Поэтому я закончил с дробовиком и принялся за карабин. Здешними темпами патронов мне хватит на полмесяца точно. Стрелковое оружие местных, пусть и плохонькое, грозило, что я могу не прожить и половины этого срока.
Я снова потянулся за местным пистолем. Стволы оказались добрых миллиметров пятнадцать в диаметре. Палец без проблем засунуть можно. Получить из такого кусок свинца в обрывках намасленного тухлым жиром обгорелого пыжа — та ещё перспективка. Не думаю, что бинт, зелёнка, таблетки аспирина и другая медицинская хрень из моей походной аптечки против такого сильно помогут.
— А что, — спросил я, — много тут у вас такого оружия?
— Такого, как у тебя — нет, — Ирга довольно сноровисто раскладывала палатку, так что разговаривал я преимущественно с её спиной. Фигура у Ирги оказалась получше, чем у многих профессиональных волейболисток.
— А такого, как у них? — я покрутил в руках пистолет и отложил его в сторону. — Или чего-нибудь полноразмерного?
— Есть, — Ирга помрачнела. — Только из-за него проклятые дымари смогли построить форты на землях Народа. Оно стреляет на сто шагов — и дальше, а научиться огневому бою может любой, даже самый бесталанный лучник. Дымари продают безопасность наёмникам из Ленно, а те пользуются безнаказанностью, чтобы грабить Народ.