— Это значит, что они подменили его актером. Я твержу тебе об этом битый час.
— Да, конечно. Актер, и вполне приличный. Великолепно загримированный и обученный. Но дело не в этом. Тут, насколько я понимаю, возникают две возможности. Первая: Смита нет в живых, и тогда…
— Нет в живых! — На мгновение Джилл словно вернулась в ту палату, снова пережила забавную эту церемонию испития воды, снова ощутила странное, теплое и какое-то не от мира сего обаяние Смита, ощутила со жгучей, непереносимой тоской.
— Ты не вскидывайся, я только перебираю варианты. Если Смит умер, этот его дублер останется «в живых» на то время, пока в нем будет необходимость. Затем «Смит» «умрет», а дублера увезут куда подальше, подвергнув такому мощному гипнотическому кодированию, что при первой же попытке болтать, чего не следует, он задохнется от астмы. А то и вообще сделают ему лоботомию. Но этот вариант малоинтересен, если Смит и вправду умер, мы никогда ничего не докажем. Так что будем считать, что он жив.
— Ой, я так на это надеюсь!
— Что ты Гекубе, что тебе Гекуба? — переврал Шекспира Какстон. — Если он жив, вполне возможно, что в сегодняшнем спектакле нет ничего зловещего. В конце концов многие политики пользуются услугами дублеров. Пройдет две-три недели, наш общий друг Смит окрепнет, врачи решат, что он в состоянии лично появиться на людях, — ну и запустят по телевизору его настоящего. Только сильно я в этом сомневаюсь.
— Почему?
— Ты что не понимаешь? Дугласу нужна подпись Смита, нужна позарез. Кавалерийский наскок не удался, так что теперь наш Генеральный секретарь предпримет более серьезные меры.
— Неужели его убьют?
Глаза Джилл испуганно расширились.
— Ну зачем уж так сразу. Скорее всего, просто запихнут в какую-нибудь частную лечебницу, чтобы никогда не научился жизни среди людей и никогда не узнал, что он, пожалуй, самый богатый на Земле человек.
— Господи, Бен, неужели ничего нельзя сделать?
Какстон нахмурился.
— Они играют своей крапленой колодой, да к тому же сами придумывают правила. Но все равно я попробую. Прихвачу с собой Честного Свидетеля и адвоката покруче, заявлюсь в вашу больницу и потребую встречи со Смитом. Возможно, мне и удастся вытащить эти веселые забавы на свет Божий.
— Я тоже с вами пойду.
— Вот уж фиг я тебе позволю. Как было отмечено ранее, это погубит твою карьеру.
— А кто же тогда его опознает?
— Отличить человека, воспитанного марсианами, от актера — с таким делом я как-нибудь и сам справлюсь. А вот если что-нибудь пойдет не так, ты будешь моим запасным козырем, ты и знаешь про все это жульничество, и имеешь свободный доступ в бетесдинскую больницу. Так что, лапа, если я вдруг исчезну, все в твоих руках, действуй сама.
— Бен, они что, могут сделать что-нибудь с тобой?
— На этот раз, красавица, я дерусь не в своей весовой категории.
— Не нравится мне это все. Слушай, а если ты и вправду к нему прорвешься, что ты тогда сделаешь?
— Спрошу, хочет он покинуть ваше богоугодное заведение или нет. Если да, то увезу его — в присутствии Честного Свидетеля нас никто не остановит.
— Н-ну… а потом? Смиту нужен уход, он не способен о себе заботиться.
— Вот это-то меня и мучает, — снова нахмурился Какстон. — Сам я не смогу сидеть при нем нянькой. Можно поселить его в моей квартире…
— …а нянькой буду я. Точно, Бен, так и сделаем.
— Тише, тише, не ликуй. После чего Дуглас отколет еще какой-нибудь финт — за ним ведь не заржавеет — и Смит снова окажется в каталажке. А заодно и мы с тобой. Есть, пожалуй, только один человек, — добавил Бен после долгого раздумья, — которому умыкание марсианина может сойти с рук.
— Кто это?
— Джубал Харшоу, слышала о таком?
— Да кто же не слышал?
— И это огромное его преимущество; на человека, о котором все слышали, не очень-то нажмешь, а если он — доктор медицины и юрист одновременно, то и тем более. Но самое главное, Джубал Харшоу — закоренелый индивидуалист, готовый выйти с перочинным ножиком в руках хоть против всей Федерации, и такая смелость увеличивает его силы десятикратно. Мы познакомились во время процессов о разжигании недовольства{15}, и я вполне могу рассчитывать на него как на друга. Если удастся вытянуть Смита из больницы, я сразу отвезу его в Поконы к Харшоу, и пусть тогда кто-нибудь попробует хоть близко к нам подойти. Моя колонка да драчливый характер Харшоу — этим раздолбаям гарантирована веселенькая жизнь.