Схватившись за виски, Крошин откинул голову назад и протяжно застонал. На лице Большого Уха проступила гримаса боли. Даже молчаливая мисс Финчер заскрипела зубами и, кажется, что-то зашептала на странном наречии.
— Гранде диаблос дуэттее разбарос! — пробормотал Хоаким, выдав свой мехиканский акцент.
Ольга напряженно покосилась на Кимпла. Казалось, что только он не почувствовал влияния Глубины. На самом деле медик знала, это не так. Бригадир одним из первых ощутил резкий удар извне. Но, как всегда, проглотил его, даже не поморщившись. Сжевал на завтрак, как говаривали про таких стойких глубинщиков в Форте Готли. Правда, проявлять подобную стойкость удавалось далеко немногим или почти никому. Без заговоренного разума и особых тренировок сопротивляться Глубине на базе могли лишь двое. Но один из них уже давно не покидал пределы кокона, предпочитая вместо погружений доводить до блеска тонны грязной посуды.
— Бригадир, вы в порядке? — на всякий случай поинтересовалась Ольга.
— Спасибо, — откликнулся он, — вполне терпимо.
— Ну, вы и мастер, капитан, — натужно прохрипел стрелок. — Она же сегодня сразу двойным прессом шандарахнула! Ольга, а ты как?
Медик коротко кивнула, успев смахнуть появившуюся из носа кровавую полоску.
— Да что же это такое?! — наконец, вмешался в разговор Крошин. — Такое ощущения, что меня звуком насквозь пробило. Что за свист такой? И еще вой прямо внутри!
— Эта та самая вещь, что вы так рьяно отрицаете и не хотите принимать. Истина подводного мира! Хотя, мы называем её не иначе как мразиной, — не отрываясь от приборов и пытаясь бороться с приступами боли, ответил Кимпл.
— Что?
— Он говорит о Глубине, сэрг, — попытался разъяснить Большой Ух. — Мы называем ее так, потому что другого названия она просто не имеет.
— Да о чем вы, черт возьми, говорите?! — вскипел ренегат.
— Мы говорим о той неведомой силе, напасти, вирусе, болезни, что ждет всех, кто приблизится к Неровному Фарватеру, — раздался в темноте голос Ольги.
Стрелки шкалы, затанцевав на приборной доске, внезапно устремились к нулю, а вскоре и вовсе замерли. Нечто похожее на короткое замыкание заставило свет погаснуть. Кабина погрузилась во тьму. Резко, словно оборвались все провода, превратив батисферу в бесполезную груду металла.
— Что произошло?!
— Успокойтесь, Глубина любит панику и может ужалить за такие выходки! — сохраняя равнодушие, объяснил ренегату Кимпл. — Я понимаю, сэрг, вам неприятно ощущать себя в подобной роли, но доверьтесь мне. В противном случае, уже через минуту мы пойдем на корм рыбам.
— Но…
— Все нормально, я понял, что вы согласны. Только теперь постарайтесь поменьше говорить. Этого будет вполне достаточно.
Последняя попытка возмутиться, затерялась в пугающей темноте. Крошин все-таки одумался, и затих.
Одиссей погружался медленно, неторопливо, будто вода сама несла его в нужном направлении. А Глубина притаилась, пристально наблюдая за чужаками. В абсолютной тишине, она словно потеряла их след, спутав стальной кокон с огромной рыбой-удильщиком, который, напыщенно раздувшись, осветил мрачные просторы шахты своим скудным фонариком-поплавком. И казалось, само время замерло, не в силах запустить вновь свой вечный хронометр.
Батисфера приближалась к намеченной цели.
Сначала, в совершенно непроглядной пустоте возникла крохотная точка — не больше игольного ушка. Она стремительно разрасталась, увеличиваясь в размерах.
Тьма отступала нехотя, натужно. У членов команды даже могло возникнуть ощущение, что Глубина бурлит, фыркает и огрызается злобными словечками. Скромные лучи осторожно пробили пустоту, нанизав ее на свои острые грани.
Прищурившись, Кимпл громко выдохнул.
— Это и есть она… — слова застряли у Крошина в глотке.
— Да, это Горизонт, — выдержав паузу, сообщил бригадир. — Плутон. Так мы называем его между собой. Поскольку других названий адмиралтейство еще не придумало, мы решили выдумать своё. Каждому Горизонту присвоено имя одной из планет.
— И этот, стало быть, самая большая планида подводного мира? — уточнил ренегат.
— Самый большой из известных нам Горизонт. Поэтому он просто обязан носить именно такое имя. Что тут такого? — удивился Хоакин.
— Ровным счетом ничего, — согласился Крошин и замолчал, наслаждаясь красотой приближающегося прохода во владение коварного Подземья.