Неоспоримая и понятно в чей адрес прилетевшая констатация факта. Я нарывался и продолжил бы это делать, как минимум, для того, чтобы вернуть Климу должок за вчерашнее. Но, как и вчера, меня заступорило не от того, что сказала Резкая, а от того, как она это произнесла.
Тихо, но раздраженно.
Тихо, но запуская новое ебучее цунами из вопросов в моей голове.
Пара. Вторая. Третья.
Передо мной все так же сидят Резкая и Клим, но я буравлю взглядом один затылок. Ее затылок.
Изредка, когда в моих руках дёргается ручка и раздается негромкий стук, взгляд опускается на вздрогнувшие плечи. И тут же возвращается обратно, на затылок.
Что ты задумала, Лилечка?
Почему Дымыч до сих пор не позвонил мне?
Почему он не приехал ни вчера, ни утром?
Где твой «любимый и уважаемый»?
Зачем остановила Клима?
Какого хрена ты его остановила?!
Что. Ты. Задумала.
Что?!
Я настолько провалился в свои мысли и запутался в них, что пропустил звонок и вышел из аудитории одним из последних. Крутя вопрос за вопросом, но опять не находя ответов, шагнул в сторону столовой и дернулся от громкого и удивленного:
— Ну нихрена себе!
Дымыч.
Скалящийся в тридцать два зуба.
Сжал мою ладонь и как всегда хлопнул по плечу.
Что?
Оглядел мой подрихтованный фейс и заржал в голос, мотая головой.
Что, блядь?!
— Никитос, ты вообще ни дня без мордобоя не можешь? — спросил Димон, вгоняя меня в ступор приятельским трепом.
Ау! Где, блядь, претензии и рык оскорбленного?
— Что на этот раз стряслось? Игры не поделили? Упал на клавиатуру? Блядь, я даже боюсь предполагать, кто тебя так мог отделать. Этот? — Дымыч ткнул пальцем в сторону самого тощего задрота, которого я не раз сгонял с парты, а потом захлебнулся от смеха: — Твою мать, Никитос! Ты бы свое лицо видел. С катком решил поцеловаться?
Да что, блядь, происходит?!
Кое-как прочистив горло и бросив взгляд на улыбающуюся Резкую, я окончательно охренел.
— Все, что происходит на Дне группы, остается внутри группы, Дим, — улыбнулась она. Прижалась к «любимому и уважаемому» и прошептала ему на ухо, но так, чтобы было слышно и мне: — Я бы рассказала тебе, но Никита учится в нашей группе. Я храню его секрет, он мой. Такое правило, Дим. Никит, ты пообедаешь с нами?
Глава 9. Никита
Сложно было представить и поверить в существование правила тайны Дня группы, но Димон поверил в него.
Он проглотил эту хрень, как имеющую место быть, и не поморщился. Как суп. К которому я не притронулся, переваривая услышанное и не понимая, как можно верить каждому слову Лилечки. Не усомниться ни в одном и весь обед трепаться о чем угодно, но не о Дне группы.
Действительно, а что такого случилось?
Подумаешь, твоему другу проехались по морде.
Подумаешь, ни он, ни твоя девушка об этом не говорят, а ты такой: «Ну ок. День группы же. Г — логика».
Не разбираясь в причинах.
Не спрашивая, с какой радости дошло до мордобоя и что могло к нему привести. Зачем вообще что-то спрашивать, когда Лилечка сказала про тайну Дня группы? Высосанное из пальца объяснение любой дичи. Лилечка же не может врать? Зачем ей что-то придумывать? Она же белая и пушистая.
«Жив-здоров, значит День группы прошел нормально».
Да нихрена не нормально, Димон!
Нихрена!
Посмотрев на друга и заливающуюся соловьём Лилечку, меня передернуло от количества лапши, которую она вешала своему «любимому и уважаемому» на уши.
Какие у нас интересные лекции и толковые преподы. Какие задания будут на практике и как здорово, что — кто бы сомневался, что этот факт не вывернется наизнанку, — Никита влился в коллектив. Не без приколов, но ребята оценили.
«Особенно ботан, которого я шпыняю, чтобы покапать тебе на мозги, да?» — подумал я, а вслух произнес:
— Дымыч, что-то меня со вчерашнего до сих пор мутит и не отпускает. Я, наверное, до дома.
Поднялся из-за стола, взяв свой поднос с тарелками, и утерся прилетевшей шпилькой Резкой:
— Может, Дима позвонит врачу, и ты съездишь в клинику, Никит? — предложила она. — Дим, позвони, пожалуйста.
«В клинику? Серьезно?! С хера ли заботушка такая проснулась?» — спросил я взглядом у белобрысой стервы.
Глянул на кивнувшего и полезшего за телефоном Димку, а затем перевел взгляд на ядовитую улыбочку на губах Резкой.