— Ну а вам кто виноват? Смотреть же надо было, — рассмеялся Александр. — Забыли, бывает — в спешке чего только в голове держать не приходится. И ваш водитель мог бы предусмотреть, один ведь черт ничего не делает, в машине сидит, пошел бы и смотал — минутное же дело…
— Вы подеритесь еще, — предложила Полина, внимательно смотревшая на схему базы отдыха, нарисованную Захаром в блокноте.
— Хочешь посмотреть, как я опера твоего в грязи изваляю? — снова хохотнул Якутов, и Двигунов показал ему кулак. — Ну, что там у вас, показывайте.
— Вот в этих трех домиках, — Захар обвел пальцем три квадратика на самом отшибе, над обрывом, — они и остановились. Машины стоят у забора, на базу запрещено заезжать, поэтому оставляют так, чтобы было из окон видно. Хотя… сами же видели, тут до ближайшей деревни пятнадцать километров по бездорожью в такую погоду, кому надо… Обрез я нашел в самой крайней тачке, ее, видимо, забыли закрыть, потому что две другие на сигналке стоят. А эта открытая — наверняка, когда вещи разгружали, оставили. Ну, вот в багажнике и лежит, в одеяло замотанный. Нагар в стволе есть, я проверил аккуратно.
— Можно как-то незаметно подойти, чтобы не всполошить всю базу? — спросила Полина, и Захар отмахнулся:
— Да тут, к счастью, только они да еще какие-то работяги, двое, они живут вообще в другой стороне, там стоит вагончик утепленный. Я вчера с владельцем базы переговорил — помогают ему с ремонтом да пару новых домиков еще ставить будут, тут место популярное, хоть и дорога плоховата, в непогоду вообще не проехать. От главных ворот те три домика не просматриваются, можно обойти еще и по берегу, только спускаться нужно, а потом в горку, там обрыв.
— Ну, это мы осилим, — отозвался Якутов, оглядывая другой берег озера, который сейчас было плохо видно. — Народа сколько там?
— Две бабы и четверо мужиков, разошлись по двое по домикам. Те мужики, что без баб, похоже, отец и сын, парень совсем молодой, лет шестнадцать. У одного из мужиков действительно шрам на левом виске — большой рубец, его издалека видно. Среди женщин одна помоложе, одна постарше, но не похоже, чтобы мать и дочь, разница в возрасте визуально небольшая, — отчитался Лисин, и Полина спросила, по-прежнему глядя на листок в блокноте:
— Кто где ночевал?
— Вот тут отец с сыном. — Лисин ткнул пальцем в самый крайний домик. — А остальных, извините, проморгал. Но молодой выходил ночью из среднего домика и туда же вернулся.
— Ясно. Значит, будем исходить из того, что молодой со шрамом представляет наибольшую опасность, — сказала Полина.
— Предлагаю близко к базе не подъезжать, машины оставить так, чтобы их видно не было, — произнес Двигунов, глядя в сторону небольшого леска.
— Мы их здесь все равно не спрячем, лес-то голый, все равно видно, — возразила Каргополова, тоже посмотрев на голые деревья.
— Так и скажите, что грязь месить пятьсот метров не хотите, — буркнул оперативник.
Она ничего не сказала, только покачала головой — Двигунов в своем репертуаре, с этим приходится мириться, так как сделать ничего все равно нельзя.
— Значит, сделаем так, — подвел итог Якутов. — Мы пойдем вперед, у базы разделимся и возьмем всех, а вы пока потихоньку дойдете.
— Я с вами, — сразу сказал Двигунов, проверяя обойму пистолета. — А Захар Полину Дмитриевну подстрахует.
— Хорошо, — отозвалась она. — Всех подозреваемых рассредоточить по одному, народа у нас достаточно. Только давайте без грубостей, очень прошу. А то дров наломаете вы, а извиняться потом, как обычно, буду я.
— Все-таки думаешь, что это не те? — спросил Якутов, опуская балаклаву на лицо и давая своим знак выходить из автобуса.
— Скажем так — не исключаю такой возможности. Саша… — Она выразительно посмотрела на Якутова, и тот кивнул:
— Да понял я. Все, мы побежали.
Анфиса
Гриша Большаков казался Анфисе идеальным — и это ее настораживало. Не бывает так, чтобы человек оказался начисто лишен каких бы то ни было недостатков. Большаков же был словно собранием всех положительных качеств, которые только существуют в природе. Плюс к этому — Гриша был болезненно аккуратен и пунктуален, что зачастую вносило в жизнь определенные неприятные моменты. Он требовал не только от себя, но и от других неукоснительного соблюдения правил, а люди далеко не всегда согласны с таким подходом.
Анфиса первое время не обращала на это внимания — ну, любит человек, чтобы все подчинялось какому-то регламенту, что в том такого? У всех свои странности. Зато Гриша надежен как швейцарские часы, на него всегда можно рассчитывать, он не нарушает обещаний, не опаздывает, не врет.