Мы подошли к могиле Жени. Она находилась немного в стороне от остальных. Я сам сделал деревянную оградку вокруг могилы. Земля вокруг могилы была чистая и ровная. Раз в месяц я приходил сюда, и вырывал все сорняки. Крест был сделан не мной, но мастер был хороший, и поработал на славу. На широкой перекладине были вырезаны имя, отчество, и фамилия Жени. Под ними были годы жизни. Чуть ниже была прикреплена фотография. Ольга зашла первой. Она подошла к кресту, положила цветы рядом с ним. Потом заметила погасшую лампадку. Я протянул ей зажигалку. Ольга, взяв ее, подожгла свечу, стоящую рядом с лампадкой, и от нее запалила лампадку. Потом, так и сидя на корточках, она посмотрела на фотографию. Грустно улыбнулась.
— Я помню эту фотографию. Мы ее в 2008-ом сделали. Ей здесь семнадцать, — рассказала Ольга, смотря на фотографию. Потом она повернулась ко мне. — Вы фотографию в доме взяли?
— Это копия. Как я понял, Женя сделала ее перед самым Заражением, — ответил я.
Ольга вышла из-за оградки, и зашел Виктор. Он, как и все мы, был одет в черное. Он молча положил свой букетик незабудок, и вышел. Я зашел последним. Присел на корточки возле могильного холмика, осмотрел его. Травки не было, так как была зима, но с весной все точно зарастет. И меня может не быть рядом, чтобы убрать ее.
— Ну, я снова здесь. Как и всегда. Со мной твоя сестра и друг. Они приехали, чтобы найти ваших родителей. И я еду с ними, — тихо произнес я. Потом вздохнул. — Обещаю, я сделаю все, чтобы Ольга увидела их.
Я посмотрел на фотографию. Женя смотрела на меня с нее, улыбаясь. Она была одета в шорты и футболку, и ей было очень весело. Я еще раз грустно вздохнул.
— Ладно. Я пошел. Надеюсь, я еще приду сюда, — попрощался я, и встал с корточек.
Букетик я положил рядом с двумя другими. Выйдя за оградку, я достал из внутреннего кармана флягу. Предложил ребятам. Ольга отказалась, а Виктор нет. Я достал из кармана металлический стаканчик, открутил пробку, и налил. Затем протянул стаканчик Виктору. Тот взял его, но ждал. Себе я налил в пробку. Мы чокнулись, и Виктор залпом выпил содержимое стакана. Я, немного помедлив, тоже выпил. Потом забрал у Виктора стакан, закрыл флягу, и убрал в карман. Мы еще немного постояли возле могилы, потом Ольга предложила уйти, и мы пошли в сторону выхода. Когда мы проходили мимо ряда могил с фамилию на букву "П", я остановил ребят.
— Я отойду ненадолго, — сказал я, и пошел вдоль ряда.
Виктор и Ольга остались стоять возле ряда. Ольга смотрела на то, как я подошел к одному из крестов, и встал напротив. С расстояния было не видно, кто именно там похоронен, но было видно мое лицо. Ольга посмотрела в него, и впервые увидела, что я плачу. Я снова вытащил из кармана флягу, и налил в стакан. Залпом выпил содержимое. Потом пошел к своим спутникам, по пути убрав флягу обратно.
— Простите. Я просто не мог не зайти на могилу родителей, — объяснил я.
Мы пошли дальше. Вышли из кладбища. Шли молча. Молчание прервала Ольга, спросив, что я собираюсь предпринять. Немного подумав, я ответил.
— Сначала я хочу попробовать сузить круг поиска. Согласитесь, искать ваших родителей по всей области нам с вами будет очень неудобно.
— Как ты думаешь это сделать? — спросил Виктор.
— Через наемников. Есть у меня среди них один друг. Конечно, мы с ним давно не виделись, но он поможет, я думаю.
— Наемник? Ты ему веришь? — спросил Виктор. К наемникам он, как и все военные, относился презрительно. — Он за деньги тебя сдаст военным. И все.
— Этот не сдаст, я уверен. У него с вояками отношения даже хуже, чем у меня, — немного усмехнувшись, ответил я. – Да и должен он мне.
***
Хазар спустился с башни, и пошел по территории комплекса в сторону казарм. Он был одет в обычную для наемников черную форму, но в отличие от остальных, не носил маску. На плече у него висел простой «калашников». До казарм он дошел быстро. Зайдя в одну из них, он сразу же подошел к своей койке. Всего в казарме жило человек тридцать. Хазар, как офицер, мог жить в собственной комнате, но предпочитал жить здесь, в общей казарме. Он повесил автомат в шкаф, и сел на нижнюю койку. Достал из тумбочки, стоящей возле койки, пакет с бутербродами.
— Приятного аппетита, — раздалось сверху.