– Все, что ли? – спросил кто-то из оставшихся в живых мужчин.
– Да, все кончилось, – ответил ему Рашид, опуская огнемет раструбом вниз. Опустив огнемет, он опустился на оставшуюся целой лавку.
– А вы кто такие вообще?
– Это вы у него спросите, – Рашид показал пальцем на меня.
Я как раз вышел из-за забора. Первым делом подобрал свой «Вихрь», но сразу же выкинул. Пистолет-пулемет был испорчен. Видимо, медведь успел на него наступить, прежде чем грузовик сбил его с курса. Кстати, а кто был за рулем грузовика? Виктор был рядом со мной, Андрей сейчас поднимался с земли. Серега из «Печенега» добивал мутанта. Неужели... Ответ появился через пару секунд. Ольга вылезла из кабины с водительской стороны, но далеко не прошла, начала падать. Серега, оказавшийся рядом, одной рукой придержал ее, а потом к девушке подбежал Виктор и взял ее на руки.
– Офигеть, – только и смог произнести Андрей, глядя на Ольгу удивленным взглядом. Потом он перевел взгляд на меня. – Мне, чтобы разобраться, пришлось лазить в инструкцию, а она с первого раза.
– Вы откуда такие нарисовались? – спросил кто-то, подойдя к нам со спины.
Мы обернулись и увидели невысокого мужчину, одетого в довольно хороший комбинезон. В руках мужчина держал потертый от времени обрез винтовки ТОЗ-34, в данный момент, направленный на нас. И судя по тому, как серьезно смотрел на нас мужчина, он готов был применить свое оружие.
– Дядь, мы же вам помогли, опусти обрез. Не дело это, хороших людей на прицеле держать, – не очень вежливо обратился к мужчине Андрей.
– Андрей, помолчи, – попросил я его, потом обратился к мужчине. – Мы из Сергиево-Посадского района Подмосковья. Ехали сюда, чтобы попросить помочь с информацией.
– Ага, так мы вам и поверили, – сказал кто-то из людей, стоящих в куче.
– Приходили уже! В прошлый раз еле отбились.
Мы с Андреем стояли и слушали, что кричали нам люди. Я догадывался, что они говорят о «Стальном Фронте», и что нас спутали именно с ними. Видимо, группировка нацистов была довольно опасной, раз их так ненавидят. Что было неудивительно, учитывая то, как эти нацисты встретили нас.
В этот момент до меня донесся плач. Кто-то плакал за моей спиной, причем плакал безутешно. Так плачут люди, когда теряют кого-то действительно близкого им. Я обернулся и увидел женщину, стоящую на коленях возле тела мужчины. Судя по большой луже крови, мужчина был мертв. Но женщина, видимо, не понимала этого. Но самым страшным было другое, немного в стороне я заметил движение земли.
Звать женщину было бесполезно, не услышит. А если и услышит, то слишком поздно. Вместо этого я рванул к ней, доставая из кобуры «Токарев». Медведка выпрыгнула из-под земли слишком быстро, так что пришлось начать стрелять на ходу. Пули рвали тело мутанта, но тот продолжал лететь по воздуху. Женщина же стояла на коленях, смотря на него. Бежать она даже не пыталась. Я рванул вперед, а подбежав ближе, прыгнул к женщине. Схватив ее в охапку, покатился по песку, прижимая легкое тело к себе. Медведка ударила как раз в то место, где стояла женщина. Она попыталась зарыться в землю, но Виктор не дал ей этого сделать.
– Успел? – первым делом спросил он, подойдя ко мне.
Я не ответил, потому что пытался привести в чувство женщину. Она была жива, но во время полета упала в обморок. Получилось не сразу, но через пару минут женщина пришла в себя. Увидев меня, она сначала несколько мгновений рассматривала меня, потом спросила:
– Федя?
Глава 3
«Откровения»
– Федя? – это единственное, что она произнесла, перед тем, как снова упасть в обморок.
Я вздрогнул, услышав собственное имя. Очень неожиданно было слышать его из уст совершенно незнакомой мне женщины. Или знакомой? С первого взгляда я не смог рассмотреть в ней знакомых черт. Но сейчас вгляделся в нее еще раз, на этот раз более тщательно. И почти сразу же нашел нечто очень знакомое – глаза женщины. Голубые, такие в своей жизни я видел всего два раза. Такие глаза были лишь у двух женщин, которые были мне дороги – у моей матери и Марины.
Поднялся я медленно, держа в руках легкое тело. Марина не изменила себе, осталась такой же стройной. Она была невесомой, будто легкое перышко. В последний раз я держал на руках Марину лет десять назад, но все равно мог с уверенностью сказать, что девушка, если и поправилась, то совсем ненамного.