– Чую, ты что-то задумала, – я посмотрел на подругу подозрительным взглядом.
– Да, я задумала поднять тебе настроение. У тебя есть, чем открыть?
– Найдем.
Я отошел к серванту, стоявшему в центре комнаты. Марина же поставила бутылки на стол, а затем склонилась над картой и начала ее изучать. Взяв из серванта «открывашку», я вернулся обратно. Открыл бутылки, и поставил одну из них перед Мариной. Она поблагодарила меня, и отпила немного прямо из горла. Потом мы оба сели на стулья, расположившись напротив.
– Сколько у нас шансов? – спросила Марина, кивнув на карту.
– Мало. Лагерь очень хорошо охраняется. Я такого даже у вояк и наемников не видел.
– Но вы же все равно туда полезете? – грустно спросила Марина.
– Мы уже согласились, так что полезем. Правда, тебе придется остаться здесь.
– Я знала, что ты это скажешь, – грустно улыбнулась Марина. Потом она посмотрела на меня. – Ты же понимаешь, что я не та восемнадцатилетняя девушка, которую ты защищал в 2008-ом году? Я могу за себя постоять, Федь.
– Знаю. Только в эту мясорубку я тебя с собой не возьму. Не хочу потерять тебя снова.
– Тогда пообещай мне, что будешь осторожен, – попросила Марина, глядя мне в лицо.
– Обещаю.
– Вот и хорошо, – Марина улыбнулась, потом подняла бутылку. – Тогда предлагаю выпить за то, чтобы у вас все получилось.
– Поддерживаю.
***
Грузовик подкинуло на очередной колдобине, и Сиам ударился затылком о твердый подголовник сиденья. Удар был не то чтобы болезненным, скорее неожиданным.
– Твою мать, – выругался охранник, потирая ударенное место. – Почему механики не сделают мягкие подголовники, а? Уже который раз бьюсь затылком об эту твердую хреновину.
Водитель лишь посмотрел на своего охранника, и усмехнулся. Сиам был еще молодым, ему еще и двадцати семи нет. В «Стальной Фронт» он пришел после того, как его чуть не посадили в тюрьму за то, что тот участвовал в отделении РНЕ, действовавшем в его области. Сиам был уже в СИЗО, когда к нему пришел вербовщик из «Стального Фронта», и предложил работу. Тот сразу же согласился, как только узнал, что ему надо будет чистить область от «мусора». Даже то, что при этом ему придется жить в Московской Зоне, не остановило парня. В общем в стан неонацистов Сиам пришел по своей воле. Такие, как он, не редкость в группировке. Правда, обычно они недолго выживают. Обычно они умирают из-за собственной глупости, или же будучи «пушечным мясом». В командиры такие парни выбивались редко, но даже если и получалось, то далеко не поднимались. Обычно оставались командирами групп, максимум, отделений.
– Подголовники не делают мягкими из-за того, что такие вот как ты умудряются на них засыпать, – ответил на явно риторический вопрос водитель, при этом повернувшись к напарнику. Но тот уже не ворчал, а с удивленным взглядом смотрел на дорогу.
– Что за хрень?
Остап посмотрел в окно, и сразу же вжал в пол педаль тормоза. Грузовик, груженный продуктами, резко начал снижать скорость, и водителя с напарником по инерции кинуло вперед, и оба ударились лицами о «торпеду». Из-за стенки, отделяющей кабину от кузова, донесся звук падения и громкий мат. Второй охранник, стерегший груз, тоже не удержался на своем месте. Грузовик проехал еще полдесятка метров, и остановился, немного опустившись передними колесами в кювет.
Остап пришел в себя почти сразу же. Первым делом он убрал голову с руля. По переносице потекла струйка крови, но боли в носу, сломанном раза три, почти не было. Больше болела голова, и эта боль заставляла водителя сжимать зубы до скрипа. Головная боль была последствием недавней контузии. Мутным от сильной боли взглядом Остап посмотрел на Сиама, пока еще не пришедшего в себя. Голова у напарника была залита кровью сильнее, чем у него.
Водитель хотел уже отвести взгляд, но тут заметил в зеркале каких-то людей. Рука сама потянулась к «люгеру», что был убран в «оперативную» кобуру, но сделать он ничего не успел. Водительская дверь открылась, его схватили за ремни разгрузочного жилета, а потом выволокли наружу. И сразу же кинули на землю, приставив ствол автомата ко лбу.
– Лежи и не дергайся, – скомандовал боец, приставленный к Остапу. Для того, чтобы показать пленнику всю серьезность положения, он снял автомат с предохранителя.
Остап лишь криво усмехнулся. Ему не в первый раз приходилось видеть направленный на него ствол. Даже не сотый, наверное, раз тысячный, а может, и того больше. Только вот стволы каждый раз разные. А так ничего не меняется. Смотреть на стерегущего его бойца было неинтересно, и Остап повернулся в ту сторону, куда они ехали. В том направлении находился лагерь «Белых Черепов», одного из самых опытных подразделений «Стального Фронта». Опытнее их только личная гвардия главы группировки.