— Что ты не идешь есть? — спросил я у Андрея.
— За тобой послали, — ответил Андрей. Потом он посмотрел на стол. Увидев "калашников" и провода, лежащие рядом, он спросил. — Что это ты решил электроникой заняться?
— Да, так. Хочу клавишу для активации фонаря установить справа, рядом с крышкой ствольной коробки, — рассказал я, включая радиоприемник.
— Думаешь, будет удобно?
— Да. Уже видел у некоторых подобную приблуду, — ответил я.
Закончив настройку радио, я продолжил снимать форму. Шум помех стал фоном. Андрей все не уходил.
— Не понимаю, чего ты к нам не пойдешь обратно, — прервал молчание Андрей.
Я вздохнул. Опять двадцать пять. Андрей уже пятый раз, наверное, начинает этот разговор. Хоть я и объяснил ему еще в первый раз, что мне просто не хочется сейчас служить в спецназе.
— Андрюх, не начинай. Ты же знаешь, что я отвечу, — попросил я, снимая брюки.
— Да я действительно не понимаю, — продолжал гнуть свое Андрей.
Я опять вздохнул. Вот упорный. Не отстанет же. Я надел домашние брюки, и повернулся к Андрею. Сел на один из двух стульев.
— Андрюх. Понимаешь, я устал. Устал воевать. Одно дело, когда мы с тобой служили в ОМОНе, или в ФСБ. Там у нас была точная цель. А здесь... — я замолчал. Подумав, продолжил. — Я просто не хочу больше убивать людей. Мне это еще на службе в "Вымпеле" надоело.
— Но ты же убиваешь бандитов, когда они нападают на тебя, — Андрей взял второй стул, и сел напротив.
— Вот именно. Они нападают. Но в других случаях убивать я не хочу. Мне это до чертиков надоело. Я больше не вернусь в спецназ. Ни в какой, — закончил я.
Андрей ничего не ответил. Видимо, он, наконец, удовлетворился ответом. Мы сидели на стульях напротив, и думали о своем. В таком положении нас и застала Катя.
— Так, я вас жду обоих, а вы тут сидите! А ну, живо ужинать! — строго, немного раздраженно, скомандовала она.
Андрей тяжело встал, и вышел из комнаты. Катя строго посмотрела на меня. Я поднялся со стула. Увидев мое лицо, Катя спросила:
— Что с тобой?
— Ничего, милая, я просто устал, — ответил я. Потом добавил. — Тяжелый поход сегодня был.
— Может, ляжешь отдохнуть? — спросила Катя. Голос ее был обеспокоенным.
— Сначала поем, — ответил я, подходя к генератору, и выключая его.
Свет мигнул, и погас. И мы с Катей пошли на кухню.
Глава 2
"На мушке"
18 Октября 2018-го года.
Поселение «Корсунь». Московская Зона Отчуждения
Будильник звенел мерзко. Я положил на него руку, и выключил. Пару минут лежал, глядя в потолок. Потом все-таки сел на кровати, стараясь не разбудить Катю. Она лежала на боку, спиной ко мне. Посмотрев на супругу немного, я начал одеваться. Когда уже надевал носки, за моей спиной раздался скрип кровати, а затем Катины руки легли мне на плечи.
— Доброе утро, — улыбнувшись, сказала Катя .
— Доброе утро, милая.
Я повернул голову, и поцеловал ее. Потом продолжил одеваться. Катя же осталась в кровати. Только теперь она лежала, подставив ладонь под голову, и наблюдала за мной.
— Куда сегодня едешь? — спросила Катя.
— В Абрамцево. В психушку. Начальник попросил съездить, проверить, — ответил я, поднимаясь в полный рост.
— Один поедешь?
— Нет. Он со мной пару ребят из "Варягов" отправил. В поддержку, — ответил я, одевая кофту.
— Зачем твоему начальству понадобилась старая психиатрическая больница?
— Не знаю. Может, своих психов там держать, — я пожал плечами. — Мне не говорят.
Катя встала с кровати, и подошла к окну. На ней была одета ночная рубашка до колен. Она раздвинула занавески. В окно пробился утренний свет. Открыв окно, Катя начала переодеваться. Я вышел из комнаты, и пошел сначала в ванную. Умывшись, посмотрел в зеркало. Оттуда на меня смотрел небритый парень, волос на котором почти не было. На голове, около виска, был небольшой шрам, еще один, но длиннее, с другой стороны. Я почесал в затылке. "Побриться, что ли? Обещал ведь, что побреюсь". Подумав, все-таки достал бритву, и начал бриться. Когда я закончил, и пошел на кухню, Катя уже была там.
— Ты бы могла еще поспать. Выходной ведь сегодня, — сказал я, зайдя на кухню.
— Даже не пытайся меня уговорить, знаешь же, что отговорить меня не получится, — ответила Катя, готовя яичницу на плите.
Она была одета в одно из своих домашних платьев. Волосы она как всегда просто распустила. Я сел за стол, и посмотрел в окно. За окном только светало. Даже фонари еще не выключили. Судя показаниям градусника, за окном – минус десять градусов. Значит, придется подкладку пристегивать. Ладно, по пути пристегну. Катя отошла от стола, и поставила передо мной тарелку с омлетом. Рядом положила вилку.