— Очередная пешка, — разочарованный голос Джо, разделял общее мнение мужчин.
— Дадим ему увести шию Тамино? Или всё же поймаем и допросим.
— Пусть прогуляется, мы не дадим им покинуть планету. Она в безопасности, — отозвался Джо, задумчиво слушая, о чём рассказывал унжирец жене Алиаса.
— Я долго его не продержу. У него скоро остановится сердце, — бросил Жибор манаукцам в спину, те обернулись и оценили побагровевшего ши Тамино.
— Он нас убьет, — поделился своим мнением Викрам.
— Но мы ничего не узнали толком, — Джо был очень разачарован, надеясь поймать шпионов быстро и легко.
— И всё же он нас убьет, — ровным голосом отозвался его лучший друг.
— Алиас, — решил поговорить с ши Тамино Джохар, — успокойся. Она будет в безопасности. Да и к тому же они же были любовниками. Поверь, ей ничто не угрожает.
— Про любовников вы зря сказали, — усмехнулся Жибор. — Я не могу больше удерживать. Его сердце не выдержит.
— Вколи успокоительное, — посоветовал Викрам, готовясь в любой момент к схватке с обезумевшим ши Тамино. Его рычание тревожило душу, и хоть ши Махтан не робкого десятка, начинал беспокоиться.
— Не могу, уже вколол, — отозвался, казалось бы, бесстрастный ши Дорош. Но на висках его уже собирались капли пота, а руки бугрились от перенапряжения.
— Почему оно не действует? — удивился Викрам, вспоминая, как его подкосило, когда Линда рожала. Ему хватило той дозы, что выстрелил в него Жибор.
— Я говорю же, он неадекватен. Вы перегнули палку, не предупредив его. Он же сотрудничал с вами! Зачем было так усложнять? — раздражение его пересило контроль над эмоциями.
— Он мог себя выдать, — невозмутимо возразил Джо, — да и янарат дал добро. Так что ты должен, Алиас, — заглядывая в красные глаза Тамино, он объяснял ему, хотя понимал, что его не слышат, — ты должен, понимать, что это наше общее дело. Хотя я зря про любовников тебе сказал, прости. Вот только не думаешь же ты, что унжирец ей опасен. Они же заговорщики. Только твоё сотрудничество спасает твою жену от смертной казни.
Алиас не мог поверить, что попал в ловушку. Он видел, как странно на него смотрел янарат, его непривычный тон. Махтан не сводил с него взгляда, да и Нитпин не отходил ни на секунду. Они пасли его, чтобы дать шанс унжирцу встретиться с Кэйт. А он тоже виноват. Увидел её слезы и сбежал. Стыд снедал его душу. Как он мог поверить, что его ангелок могла за его спиной договориться с матерью, да и когда бы она это успела сделать. Он виноват, и за свою глупость поплатился. Оставил на минутку. Всего одной минуты хватило Жибору вколоть транклизатор и увести его подальше от посторонних глаз. Алиас не ожидал этого, хотя мог бы и предвидеть. И теперь Кэйт уводил унжирец, а она не сопротивлялась.
— Берта, ты стала ещё прекраснее за этот год. Словно расцвела. Я даже ревную. Знал, что тебе нравится кувыркаться с модифицированным, хоть ты и говорила, что это ради дела. Как погляжу, ради безупречного тела, ты так усердствуешь.
Камера зафиксировала, как тонкие чужие пальцы потянулись к Кэйт, и Алиас взвыл. Он обещал ей, что никто кроме него не прикоснётся к ней. Обещал. Тамино дернулся вперед. Пальцы сорвались с его плеча. Сам он упал на пол, срывая с себя веревки, которые не желали отпускать своего пленника.
— Да успокойте его, ши Дорош.
Удар в затылок, в глазах потемнело. В ушах голоса слились в единый гул, и только один родной, любимый голос выделялся и резал сердце Алиаса без ножа.
— Ты не прав. Я его люблю.
Темнота заволокла сознание, и на грани беспамятства Тамино услышал голос ши Махтана:
— Он точно нас убьет, когда очнется.
Кэйт
Во что играла Берта? Какие ещё тайны всплывут о ней? Почему я не могу отказаться быть её тенью, почему расплачиваюсь за её грехи.
— Я люблю его, — тихо шептала, пытаясь бороться с телом. — Люблю.
Тиола усадил меня в машину, примостившись на заднем сидении рядом со мной. Кто был за рулем, я не видела, так как не могла оторвать взгляд от прекрасного лица, от зеленных глаз, которые как магнитом манили меня к себе. Я заставляла себя вспомнить Алиаса, его красные глаза, ухмылку, белоснежную кожу.
— О ком ты, принцесса? — насмешливо спросил унжирец, но, заметив мои слезы, стер с губ улыбку. — Неужели ты влюбилась в своего мужа? О, детка, как же ты не осмотрительно. Мы же говорили, что никаких чувств. Как же ты так неаккуратно. Главное камни. Где камни, принцесса?