- Повторяю последний раз, ушастый: иди отсюда нахер! После того что ваши недавно устроили…
- Последний раз, значит? – мягко осведомился Фистхаил, моментально позабыв про контроль лица – Точно последний?
- Ты совсем оглох, дендрофил? Если ты сейчас-же не…
Дослушивать Фистхаил не стал: зачем, если ничего нового он всё равно не услышит? Выхватив из ножен меч, он резким прыжком оказался у говорившего, сходу втыкая острую сталь тому в лицо. В конце концов, он сам решил говорить с поднятым забралом: ну как тут не воспользоваться такой прекрасной возможностью?
Противники даже не успели толком понять что произошло, как их уже осталось шестеро.
И проклятый не собирался делать такую глупость, как давать им сориентироваться. Пнув труп в сторону ближайшего соперника, он воспользовался отдачей, чтобы оказаться возле стоящих чуть в стороне лучников. Легкобронированные, совершенно не ожидавшие ближнего боя от эльфа, они практически не оказали сопротивления. Первый лишь растерянно уставился на перепиливший его глотку меч, дрожащими руками попытавшись схватить себя за шею, и грузно осел на землю.
А вот второй неожиданно оказался расторопнее: пусть стрелять он вблизи и не мог, но вот выхватить длинный кинжал, и воткнуть его в плечо эльфу мозгов хватило. К его сожалению он выбрал неправильную сторону, и не совсем приоритетную цель: лёгкую эльфийскую сталь, Фистхаил спокойно держал правой рукой, в то время как кинжал лишил подвижности левую.
Воткнув меч подмышку обрадовавшемуся было лучнику, эльф вынуждено отпрыгнул назад укорачиваясь от поспешного взмаха двуручного топора: оставшиеся охранники отвратительно быстро сориентировались в ситуации. Несмотря на торопливость противника, и довольно ощутимую неуклюжесть тяжёлого топора, рукоять клинка Фистхаилу всё же пришлось выпустить, оставив своё единственное оружие в трупе.
По крайней мере нападавшие (хотя технически это он агрессор) думали что это его единственное оружие.
Выхватив кинжал из собственного плеча, эльф единым взмахом отрубил удерживающие топор кисти, невольно отметив качество своего нового оружия: редкой градации как минимум. Хотя вполне возможно лёгкость ампутации объяснялась неумелостью противника: слишком короткие перчатки сползли, зазывно открыв запястья, когда излишне громоздкое оружие замерло в нижней позиции.
Не отвлекаясь на уже не способного сражаться калеку, Фистхаил перебросил кинжал в левую руку, едва успев подставить его под удар меча. Боеспособных противников осталось всего трое. И если одного из них эльф видел перед собой, то вот двое других держались в стороне, что-то старательно кастуя. Проклятому это сильно не нравилось, но что либо предпринять он не мог: ближнебойник – до отвращения стандартный рыцарь с мечом и щитом – наседал с яростью берсерка, не позволяя от себя отвлекаться.
Отбиваться одним кинжалом, держа тот в левой руке, и чувствуя крайне отвлекающую, чуть-ли не агонизирующую пустоту в правой, было невероятно сложно. И потому момент в которой маги смогли таки атаковать его, не задев при этом рыцаря сюрпризом не стал. А вот что удивило то это череда дебаффов вместо дамажащих чар. Слепота, ошеломление, паралич, оглушение, сон, сайленс… Целый перечень неприятной дряни, часть которой конечно-же растворилась в амулетной защите: на снаряжении бывший чемпион арены мог позволить себе не экономить. Впрочем и оставшегося вполне хватило чтобы превратить его из бойца в распластавшуюся по земле амёбу.
Следом последовала речь… вопросительный тон, пинок в бок, и судя по приглушённым ощущениям, попытки его связать.
Потребовалось несколько секунд чтобы понять что приглушёнными ощущения стали не из-за дебаффов. Злоба. Ненависть. И радость. Его щёки буквально рвались от расползающейся по ним улыбки. Пальцы скребли по полу, срывая ногти и оставляя кровавые полосы в тщетной надежде придвинуть тело хоть на сантиметр ближе к врагу.
А впрочем, почему тщетной?
С каждым движением, с каждой волной боли, с каждой покинувшей тело каплей крови, его покидало и воздействие чужой магии.